Часть первая

Часть первая

Глава первая

Художник Н. А. Шеберстов

Белая ночь совсем сбила меня с толку. Я приехал в Таллин, сразу же позвонил Лехту по телефону и в этот момент через стекло будки автомата увидел, что стрелка башенных часов приближается к одиннадцати. Конечно, вечера. Хоть с полным основанием можно было подумать, что дело происходит утром. На привокзальной площади было людно и светло, а серебристое небо сливалось у горизонта с легкой дымкой неугасающего дня.

В годы юности я всегда терял ощущение дня и ночи, не давал покоя ни себе, ни другим, если речь шла о делах газеты. Тогда я оправдывал себя фразой моего первого редактора: «Вы отправляетесь в путь не из-за личного любопытства, а от имени миллионов читателей». Будто бы в самом деле миллионы людей никак не могли дождаться, когда наконец я осчастливлю их новым очерком или новой статьей «от нашего специального корреспондента». Так было в годы наивной юности, когда я действовал «от миллионов читателей». Но теперь, по какому праву я теперь звоню по телефону в дом Иоханнеса Александровича Лехта в одиннадцать часов вечера в Таллине?

Я уже хотел положить трубку, но не успел — услышал далекий шум застольного разговора и веселый голос:

— Алло. Слушаю. Лехт.

Я произнес обычную извинительную фразу и сказал Лехту, что хотел бы встретиться с ним.

— Вот какая беда, — ответил он, — мы принимаем японских инженеров. Они четыре недели изучали у нас силикальцит. По-видимому, и вы приехали по этому же поводу? Может быть, вы хотите побеседовать с ними?

— Нет, я бы хотел прежде всего встретиться с вами, если, конечно, вы предоставите мне такую возможность.

— Вот как! — усмехнулся Лехт. — Тогда приезжайте через час. Не поздно?

— Нет, не поздно. Большое спасибо, — ответил я и проверил полученный в Москве адрес Лехта. — Меривалья?.. Как туда проехать?

Лехт дважды повторил весь маршрут — номер автобуса, все повороты, приметы, дорожные знаки — и спросил:

— Вы найдете? Или встретить вас?

— Нет, спасибо, я найду.

И вскоре дизельный автобус, курсирующий от центра Таллина до Меривалья, вез меня по прибрежному асфальтированному шоссе, мимо портовых причалов, мимо белоснежных домиков дачного поселка Пирита, мимо рыбачьих шхун.

Автобус проехал по редкому сосновому лесу, помчался вдоль крутого берега моря.

В открытые окна врывался шум прибоя, соленый ветер не давал покоя каким-то рыбешкам, подпрыгивавшим в ведре моего соседа по автобусу.

— Далеко до Меривалья? — спросил я у соседа-рыбака.

— Я тоже туда еду, — ответил рыбак. — К кому вы в Меривалья?

— К Лехту.

Рыбак кивнул головой, потом, помолчав, сказал больше себе, чем мне:

— Теперь все узнали, что есть такой кусок эстонской земли — Меривалья. Все теперь ищут Меривалья и Лехта. И днем и ночью. Что он, золото открыл или нефть? Как будто бы простой камень. А ведь и раньше могли бы сюда приехать, это же райский уголок, правда?

— Да, красивое место, — согласился я. — Что означает «Меривалья»?

— По-эстонски — море и лесная поляна. Кажется, непло­хо придумано — соединить в одном месте море и лес… На следующей вам сходить, — сказал рыбак и, взяв ведро с рыбой, пошел к выходу.

Дорога сворачивала в лес, подымалась по пригорку, по бокам которого стояли стройные ели — эти вечные часовые эстонских берегов Балтики. Автобус выскочил на прибрежную поляну и остановился.

Я выслушал наставления рыбака — первая улица направо, за углом первый дом, — поблагодарил и пошел по узкой каменистой улице. Мимо меня медленно прошли две длинные черные машины. Я увидел в них удивленные и, как мне показалось, грустные лица японцев. Может быть, и они никак не могли свыкнуться с белой ночью?

От Токийского до Финского залива проехали они, чтобы узнать тайну самой обыкновенной песчинки. Вряд ли они до этого знали о существовании райского уголка, под названием «Меривалья».

Впрочем, не знал о нем и я.