Суровая зима

Адольф Гитлер 18 декабря 1940 года утвердил оперативный план нападения на Советский Союз, получивший название «Барбаросса». В то же время у немцев появились другие заботы. Итальянские войска попали в чрезвычайно трудное положение на самых разных театрах военных действий.

9 декабря 1940 года англичане перешли в контрнаступление в Северной Африке, в результате которого итальянская армия оказалась почти полностью уничтоженной. Чтобы не допустить военной катастрофы союзника, Гитлер дал указание создать под командованием Роммеля экспедиционный корпус, получивший название «Африка», и форсировать его переброску в Триполитанию на помощь итальянским войскам.

Слабость итальянских вооружённых сил проявилась не только в Африке. Италия не могла похвастаться особыми успехами и в развязанной ею войне на Балканах. В ноябре греческой армии удалось остановить продвижение итальянцев и даже перейти в контрнаступление. В результате итальянцам пришлось отступить на территорию Албании. В связи со сложившейся обстановкой Гитлер приказал готовиться к войне с Грецией.

О вторжении на Британские острова фюрер на время забыл, а к войне на море относился без должного внимания. Следует отметить, что Гитлер, как и его ближайшее окружение, был сторонником континентальной стратегии, которая не способствовала пониманию роли и важности морской мощи. «Германии нужна сильная сухопутная армия, — говорил Гитлер. — Укрепив армию, мы непременно займёмся усилением военно-воздушных и военно-морских сил».

Пока Гитлер укреплял армию, строительство подводных лодок затягивалось. Обеспокоенный положением дел и не разделявший намерения фюрера начать войну с Советским Союзом, адмирал Редер отправился на приём к Гитлеру. Вот стенографическая запись его речи:

«Германия должна сконцентрировать всю свою мощь для победы над Англией. Другими словами, средства, необходимые для этой победы, должны быть произведены в кратчайшие сроки. От потребностей, не существенных для ведения войны против Англии, следует временно отказаться. Существуют серьёзные сомнения в целесообразности осуществления плана «Барбаросса» до победы над Англией. Война с этой страной ведётся главным образом военно-морскими и военно-воздушными силами. Потому нам необходимо прежде всего наладить производство морских и авиационных вооружений, чтобы иметь гарантированную возможность нарушать морские коммуникации англичан. Эта задача имеет первостепенное значение в связи с тем, что производство вооружений для английской армии и английского военно-морского флота, особенно самолётов и кораблей, перемещается в Америку. Исход войны с Англией зависит, в первую очередь, от того, сумеем мы или нет разорвать её морские коммуникации. Морской штаб убеждён, что решающим оружием в войне против Англии являются немецкие подводные лодки».

Гитлер не внял доводам Редера. Мыслями он уже был на Балканах, в Северной Африке и на просторах России. Однако фюрер не преминул воодушевить Редера, высоко оценив действия военно-морского флота и поставив перед ним ряд новых задач: обеспечить проводку конвоев из Италии в Африку для снабжения немецкого экспедиционного корпуса продовольствием, боеприпасами и оружием; защищать морские подступы к Греции и Норвегии на случай попытки английского вторжения на территорию этих стран; готовиться к войне в русских водах. Вместе с тем Гитлер предложил адмиралу продолжить войну в Атлантике свободными от выполнения других задач силами. Редеру ничего не оставалось, как подчиниться приказу фюрера.

А мысли Дёница были заняты ведением боевых действий против британского торгового судоходства. Как и прежде, ему не хватало океанских подводных лодок. В период с 1 сентября по 1 декабря 1940 года немецкий подводный флот пополнился тринадцатью океанскими подводными лодками. Однако за то же время три лодки — U31, U32 и U104 — были потеряны, а две — U28 и U29 — переданы учебному центру по подготовке подводников. К тому же большинство из построенных лодок находилось на Балтике, и раньше весны на эти лодки рассчитывать было нельзя.

По-прежнему постоянной заботой Дёница оставалось и разведывательное обеспечение действий подводных лодок. Дёницу требовались в собственное распоряжение самолёты дальнего радиуса действия для обнаружения целей. Пока что в вопросах организации разведки на море он полностью зависел от командования «Люфтваффе». Ещё в январе 1939 года Герман Геринг добился расформирования особого морского воздушного округа, а затем взял на себя всю полноту ответственности за действия авиации над морем. Дёницу оставалось обратиться за помощью к командующему «Кригсмарине». Однако Редер был в натянутых отношениях с Герингом. Вместе с тем, понимая важность воздушной морской разведки, данные которой пригодились бы и надводному флоту, Редер решил рискнуть.

Действуя через голову Геринга, он отправил Дёница на приём к одному из ближайших помощников Гитлера генералу Альфреду Йодлю. Генерал пошёл навстречу пожеланиям Дёница. Через некоторое время по приказу Гитлера командующий подводным флотом получил в своё распоряжение 40-ю авиагруппу под командованием бывшего морского офицера Мартина Харлингхаузена. Хотя авиагруппа насчитывала всего лишь несколько самолётов (типа FW 200 «Кондор»), а пилоты не были обучены полётам над морем, Дёниц остался доволен, посчитав приказ Гитлера «большим шагом вперёд».

Зато Герман Геринг был возмущён до крайности. Как же, без согласования с ним подразделение «Люфтваффе» передали другому виду вооружённых сил! Позже, когда Геринг приехал на некоторое время во Францию, он пригласил к себе Дёница. «Я впервые в жизни увидел Геринга, — отметил адмирал в своих записях. — Он долго уговаривал меня вернуть в его подчинение авиагруппу, но я отказался. После беседы Геринг пригласил меня отобедать, однако я отклонил приглашение. Мы расстались весьма холодно».

В декабре 1940 года на патрулирование в Северную Атлантику отправились шесть немецких подводных лодок, четыре — из Лорьяна, и две — U96 и U105 — из Германии. Кроме того, в море находилось ещё несколько лодок, ушедших на выполнение боевого задания в ноябре.

В зимнюю пору патрулирование в суровых водах Атлантики было нелёгким делом. От подводников требовалось немалое мужество, чтобы противостоять не только врагу, но и стихии. На море постоянно дул сильный западный ветер. Лодку то бросало из стороны в сторону, то поднимало на гребень волны, то швыряло в провал между волнами. Вахтенные на ходовом мостике целыми часами не видели ничего, кроме пустынного кипящего моря. Ветер кидал на ходовой мостик то холодную водяную пыль, то сыпал градом или дождём со снегом. Порою лодку настигал водяной вал, накрывая сигнальщиков с головой и испытывая на прочность ремни безопасности. В трюме было не лучше, чем на ходовом мостике. Людям казалось, что они находятся в мокром кувыркающемся бочонке. Тошнило даже бывалых подводников. Однако немецкие моряки стойко переносили тяготы и лишения службы.

Как и прежде, на патрулирование вышли не только подводные лодки. В начале декабря в Северную Атлантику отправился и немецкий тяжёлый крейсер «Хиппер», получивший задание вести борьбу с британским торговым флотом на пути движения Галифакских конвоев. Отправив в море тяжёлый крейсер, морской штаб преследовал и дальнюю цель: появление рейдера на маршруте движения английских конвоев могло заставить противника отправить на его перехват свои тяжёлые корабли, что помогло бы немецким линкорам «Гнейзенау» и «Шарнхорст», базировавшимся в Киле, незаметно для англичан пройти Северным морем и вырваться для ведения боевых действий на просторы Атлантики.

Первой из Лорьяна ушла океанская подводная лодка U100, получившая задание сменить на позиции у меридиана 20° западной долготы другую немецкую подводную лодку, занимавшуюся наблюдением за погодой.

Несение метеорологической службы у немецких подводников энтузиазма не вызывало. Работа была скучной и утомительной. Наблюдение за погодой сопровождалось составлением сводок, которые следовало передавать на берег три раза в сутки. Однако зачастую из-за атмосферных помех передачу приходилось повторять несколько раз, что увеличивало опасность для лодки оказаться запеленгованной английскими радиослужбами. В любое время в море могли появиться английские корабли. Кроме того, запеленговав лодку, англичанам не составляло труда сообщить об опасности находившимся поблизости торговым судам, что уменьшало и без того небольшие шансы подводной лодки отыскать цель, находясь на стационарной позиции.

Ночью 5 декабря подводная лодка U100 попала в шторм и за следующие два дня продвинулась вперёд лишь на семьдесят две мили, проделав половину пути под водой. 8 декабря лодка пришла на позицию. В тот же день командир лодки Йоахим Шепке имел две возможности отличиться. Однако первая возможность была упущена после того, как неопытный рулевой положил лодку на ошибочный курс, а обнаруженное в море судно пропало из виду. Упущен был и другой шанс добиться успеха. Подвели торпеды, которые прошли мимо цели.

4 декабря — на этот раз из Германии — в море вышла другая немецкая подводная лодка — U96. 11 декабря командир лодки Генрих Леман-Вилленброк (ранее командовавший лодками «каноэ» U5 и U8) заметил в море английский конвой «НХ-92» и сумел потопить четыре неприятельских судна общим тоннажем 31.000 т, в том числе английское грузовое судно «Роторуа» тоннажем 10.900 т.

А 14 декабря добился успеха и Йоахим Шепке. Командир подводной лодки U100 пустил на дно два неприятельских судна общим тоннажем 7050 т, в том числе английское грузовое судно «Кайлеглен» тоннажем 3670 т. Огорчило Шепке лишь то, что для уничтожения двух незначительных целей ему пришлось использовать пять торпед.

В тот же день отличился и командир лодки U96 Леман-Вилленброк. Ему удалось потопить английский пароход вместимостью 11.000 т и нанести повреждение грузовому судну тоннажем 5100 т. Дёниц был доволен: за время первого патрулирования на океанской подводной лодке Леман-Вилленброк пустил на дно пять судов общим тоннажем 37.000 т, причём командир лодки добился такого успеха, не получая данных разведки.

15 декабря в районе действия немецких подводных лодок разыгрался жестокий шторм, который не утихал двое суток. Лодки перешли в подводное положение. Они всплывали на поверхность моря лишь для того, чтобы освежить воздух и перезарядить батареи.

Учитывая сложные метеорологические условия, в которых оказались подводники, немецкий морской штаб стал склоняться к тому, чтобы перенести зону боевых действий океанских подводных лодок в воды Южной Атлантики. Тому был и расчёт: перерезать морские коммуникации, по которым англичане доставляли в Египет предметы снабжения армии, и тем самым помочь итальянцам. Кроме того, концентрация немецких подводных лодок у берега Западной Африки могла вынудить англичан перевести часть сил противолодочной обороны из Средиземного моря в Атлантику.

Однако Дёниц не одобрил планов морского штаба. И тому тоже были причины. Дёниц по-прежнему считал, что наиболее важным районом боевых действий против британского судоходства является Северная Атлантика. И хотя успехи подводников в этих водах резко пошли на убыль, он не без основания полагал, что само присутствие немецких подводных лодок в зоне морских коммуникаций противника ставит англичан перед необходимостью придерживаться системы конвоев, которая сама по себе значительно уменьшает английский импорт. Кроме того, на взгляд Дёница, воды Южной Атлантики были менее перспективны для ведения боевых действий. Тому было и подтверждение. Две немецкие подводные лодки — U65 и U37, патрулируя у берегов Западной Африки, не добились значительных результатов[176]. Наконец, возможности дозаправки подводных лодок горючим в Южной Атлантике были сомнительны. Военный танкер «Нордмарк» вместе с «карманным» линкором «Адмирал Шеер» ушёл далеко на юг, к мысу Доброй Надежды, а Канарские острова блокировали английские корабли.

Морской штаб уступил доводам Дёница. К берегам Западной Африки послали итальянские подводные лодки. Дёниц не огорчился: в Северной Атлантике итальянцы ничем себя не проявили.

Утром 18 декабря, когда погода в районе патрулирования немецких подводных лодок улучшилась, Леман-Вилленброк, командир лодки U96, обнаружил в море английский конвой «ОВ-259». В результате короткого боя подводная лодка нанесла повреждение английскому танкеру вместимостью 10.000 т. Потопить судно не удалось: кончились торпеды. Тогда Леман-Вилленброк сообщил о конвое Дёницу, после чего по распоряжению адмирала последовал за обнаруженными в море судами. Следуя за конвоем, подводная лодка U96 выполняла функцию радиомаяка, чтобы вывести на позицию лодки U100 и U52, командиры которых получили приказ атаковать английский конвой.

Однако ни Шепке, командир подводной лодки U100, ни Зальман, командир подводной лодки U52, в условиях бурного моря не сумели догнать неприятельский конвой.

Шепке удалось компенсировать неудачу. В тот же день он заметил в море английское грузовое судно «Нэпьер Стар» тоннажем 10.100 т, совершавшее одиночное плавание. Подводная лодка U100 последовала за обнаруженной целью, а когда наступили сумерки, перешла в надводное положение и сумела выйти в точку, удобную для атаки. Две из трёх выпущенных лодкой торпед попали в среднюю часть судна, и оно быстро пошло ко дну.

Получив сообщение о бое подводной лодки U100 с английским грузовым судном, Дёниц возликовал. По его подсчётам потопленный Шепке тоннаж превысил норму, дававшую право на награждение Дубовыми листьями. А берлинская пропаганда не упустила случая превознести ещё одного героя-подводника, сообщив 21 декабря, что командир подводной лодки U100 Йоахим Шепке за время боевых действий на море потопил сорок судов противника суммарным тоннажем 208.975 т[177].

Вечером 22 декабря у Шепке появилась возможность пополнить боевой счёт. Он обнаружил в море одиночное грузовое судно тоннажем 10.000 т. Подводная лодка U100 пошла на сближение, но неожиданно потеряла ход: заглохли двигатели. Шепке приказал перейти в подводное положение. Заработали электродвигатели. Однако когда лодка выходила на позицию для торпедной атаки, техника опять отказала: вышел из строя командирский перископ. Через некоторое время опять появилась надежда поразить цель — механик запустил дизели. Лодка перешла в надводное положение. Однако её заметили, и судно пошло зигзагом. Шепке решил рискнуть. Но на этот удача отвернулась от него. Торпеды прошли мимо цели.

Израсходовав боеприпасы, Шепке связался с Дёницем. Близилось Рождество, и адмирал счёл возможным, чтобы экипаж лодки встретил праздник в Германии. Шепке взял курс на Киль.

В последние дни декабря в Северной Атлантике патрулировали шесть немецких подводных лодок, но только две из них — U38 и U95 — добились успеха. Герд Шрайбер, командир лодки U95, пустил на дно английское грузовое судно тоннажем 12.800 т, а Генриху Либе, командиру лодки U38, удалось потопить два судна и разделить успех в поражении ещё одной цели с командиром итальянской подводной лодки «Таццоли».

Поначалу Дёниц решил, что неудача остальных лодок объясняется просто: появление на пути движения английских конвоев тяжёлого крейсера «Хиппер» вынудило противника сместить маршруты прибывающих и уходящих судов. Однако вскоре пришло известие о том, что рейдер после десяти дней бесплодного патрулирования направился в Брест из-за возникших на борту неисправностей. Некоторое время спустя Дёниц получил новые сведения: англичане направили на перехват рейдера свои тяжёлые корабли. Впрочем, такое развитие событий предполагалось. Согласно плана морского штаба, в море вышли немецкие линейные корабли «Шархорст» и «Гнейзенау». Однако попытка выйти в Северную Атлантику закончилась неудачей. У берегов Норвегии на борту «Гнейзенау» произошёл отказ техники, и оба линкора вернулись в Киль. А тяжёлому крейсеру «Хиппер» удалось добраться до Бреста.

Тем временем неожиданный успех выпал на долю подводной лодки U65, возвращавшейся на базу после трёхмесячного патрулирования у берегов Западной Африки. На пути в Лорьян командир лодки Ганс-Геррит фон Штокхаузен потопил четыре неприятельских судна общим тоннажем 27.000 т, включая два танкера — «Чарльз Прэтт» водоизмещением 9000 т и «Бритиш Премьер» водоизмещением 5900 т.

Дёниц углубился в приятные вычисления. Оказалось, что за время патрулирования у берегов Западной Африки фон Штокхаузен пустил на дно восемь судов общим тоннажем 52.800 т, а с учётом его прежних успехов потопленный им тоннаж превысил 100.000 т[178]. Последовала награда. Фон Штокхаузену вручили Рыцарский крест.

Приняв во внимание достижения фон Штокхаузена, немецкий морской штаб вернулся к намерению послать в воды Южной Атлантики океанские подводные лодки, выделив для их обеспечения надводные танкеры. Дёниц рассудил по-другому, снова призвав на помощь несложные вычисления. У него получилось, что подводная лодка U65, проведя в море три месяца, добивалась успеха один раз за одиннадцать дней. Адмирал продолжил расчёты. К трём месяцам, проведённым лодкой у Западной Африки, он прибавил ещё три: полтора, потраченные на подготовку лодки к походу, и полтора, которые предстояло затратить на ремонт лодки. Выходило, что на одно патрулирование подводной лодки в Южной Атлантике требовалось полгода. За это время, как заключил Дёниц, подводная лодка смогла бы несколько раз выйти в Северную Атлантику и добиться более значительного успеха, чем за одно патрулирование у берегов Западной Африки.

Вооружившись этими расчётами, позволявшими ему уклониться от почина морского штаба послать океанские подводные лодки к побережью Западной Африки, Дёниц подвёл итоги декабрьского патрулирования в северных водах. Они оказались неутешительными. В течение месяца шесть океанских подводных лодок на казалось бы оживлённых путях британского торгового судоходства потопили всего лишь тринадцать судов общим тоннажем 90.000 т. Безрадостной была и ближайшая перспектива. В море находились только четыре лодки, да и то две из них вели наблюдение за погодой. В январе 1941 года Дёниц мог отправить на патрулирование ещё десять лодок. И это всё, чем он располагал. Многие лодки были в ремонте, а большая часть из построенных — застряла во льдах Балтики до весны.