§ 1

Вопрос о происхождении человека изобилует многими гипотезами, но главные различия их в том, что по одним — человек зародился на одном только месте земного шара, по другим — в нескольких местах. Теории, допускающие зарождение человека на земном шаре лишь на одном пункте и один только раз, называются монофилетическими; допускающие же многократное зарождение называются полифилетическими. Главными представителями первого учения являются в настоящее время Геккель, Швальбе, Раубер, Плате и др.; вторую теорию в новейшее время защищают известный геолог Штейнман, Клаач и др.

Наиболее детальную, но в то же время весьма догматичную схему родословного древа человека дает Э. Геккель.

В этой генеалогической таблице (Progonotaxis hominis) Э. Геккель насчитывает 30 видов предков Homo sapiens и разделяет их на 2 большие группы, сообразно с тем, имеются ли налицо окаменелости органических пород, или нет. Для высших позвоночных Геккель дает следующую классификацию:

1. Старейшие мартышки, современными представителями которых являются павиан и мандрилл.

2. Более молодые мартышки, к которым принадлежат так называемые носатые обезьяны.

3. Более старые человекообразные обезьяны, — первичные гиббоны.

4. Более молодые человекообразные обезьяны, к которым принадлежат оранг и шимпанзе.

5. Обезьяно-человек — Pithecanthropus erectus (Дюбуа)

6. Первичный человек — Homo primigenius.

7. Разумный человек — Homo sapiens.

Эта догматическая гипотеза Геккеля в настоящее время имеет мало сторонников.

По другой гипотезе, которую отстаивают Штрац, Ван ден Брук и другие, человек является самой древней и в некоторых отношениях самой примитивной, но вместе с тем, по общему своему развитию, наиболее высокой формой животной организации. На основании биогенетического закона Геккеля (онтогенез есть краткое повторение филогенеза), следовало бы ожидать, что череп и таз человеческого зародыша будут обнаруживать обезьяноподобные формы, — которые должны, следовательно, быть характерными для предтечи человека. В действительности оказывается обратное: не человеческий зародышевый череп и таз показывают питекоидные формы, а наоборот — обезьяний зародыш обнаруживает человекоподобные формы. Во всяком случае, полагают защитники этой гипотезы, формы черепа и таза у обезьян сложились уже после того, как человек отделился от общего корня предков.

Большую главу в антропологии занимает вопрос об ископаемом человеке.

L'homme fossile n'existe pas, т. е. ископаемого человека нет, — со времени этого положения знаменитого Кювье, непреклонного последователя учения о неизменяемости видов, авторитет которого задушил зародившееся в то время учения Ламарка о трансформизме организмов, не прошло еще столетия; а мы уже имеем массу удачных раскопок, несомненно доказывающих существование ископаемого человека и притом человека совершенно своеобразного, т. наз. неандертальского типа, который жил в самом начале четвертичной эпохи.

Уже в 20-х годах прошлого столетия было сделано много раскопок, но самым важным оказалось открытие, сделанное в Рейнской провинции в 1856 году (недалеко от Дюссельдорфа в Неандерской долине). В то время там находились каменоломни; в одном гроте рабочими было найдено несколько человеческих скелетных костей и покрышечная часть человеческого черепа. Первыми учеными, признавшими и правильно оценившими значение этих костей были Фюльро, Шаафхаузен, Брока, Гексли и Кинг. По предложению последнего, этот скелет был признан принадлежавшим к вымершей человеческой расе, названной Homo neandertalensis.

В 1889 году профессор анатомии в Люттихе Фрайпонт описал два других человеческих скелета, найденный в Spy, в Бельгии. На этих черепах бросалось в глаза большое сходство со скелетом неандертальского человека… Затем последовали в северной Кроатии, недалеко от местечка Крапина, удачные раскопки профессора палеонтологии и геологии в Аграме, Горяновича-Крамбергера. Эти раскопки продолжались до 1903 года и были затем описаны в целом ряде научных монографий. По своеобразному строению лобной кости и чешуи затылочной, найденные тут черепа оказались также очень похожими на неандертальский.

За последние годы было произведено много весьма удачных раскопок во Франции Боуле и О. Хаузером (совместно с профессором Клаачем). Кроме того, в Гейдельберге была найдена профессором Шотензаком знаменитая нижняя челюсть. Вся группа человеческих костей, извлеченных из недр земли в Неандертале, Спи, Крапине, Chapelle aux Sains, Perigord и Mauer около Гейдельберга, принадлежит вымершей человеческой расе, которую стали называть одним общим названием Homo primigenius. (Швальбе).

Проф. Клаач указывает на следующие характерные признаки костей этой расы:

У большинства современных черепов носовое отверстие расположено между орбитами, которые, следовательно, перерезываются горизонтальной касательной, проведенной в самую верхнюю точку aperturae nasalis. На черепах же Hominis primigenii это наблюдается в гораздо меньшей степени: орбиты и apertura piriformis очень велики, орбиты почти круглые, расстояние между ними довольно значительное.

Относительно костей конечностей Клаач находит, что диафиз бедренной кости на поперечном сечении оказывается совершенно круглым; суставные концы очень широкие и неуклюжие; точно также и caput femoris большой толщины. Свойственное современному человеку постепенное утолщение бедра по направлению к обоим эпифизам у этих ископаемых не наблюдается. Далее бросается в глаза сильное искривление лучевой кости.

Проф. Швальбе занялся исследованием формы черепов этого ископаемого человека. После многих проверок он предложил для диагноза несколько основных измерений на исследуемом черепе. Эти измерения, сообразно своей величине, прямо указывают, принадлежит ли данный череп к типу Homo primigenius или к современному «рецентному» типу, причем к последнему Швальбе причисляет и людей доисторического периода, имеющих, однако, по своему строению сходные черты с современным человеком.

Из неандертальского черепа можно воссоздать череп современного человека, если лобную кость приподнять вперед, а затылочную назад и вверх. Но в таком случае, дабы следовать за увеличившимся объемом мозга, понадобится, чтобы теменная кость стала длиннее, в особенности в ее верхней медиальной части.

Неандертальский череп отличается сильно развитыми и утолщенными краями находящихся над глазами лобных пазух. Эти сильно вздутые края сливаются на средине, ограничивают непрерывной дугой всю надглазничную частицу (Tori supraorbitales) и переходят друг в друга лишь с легким понижением в области так называемой глабеллы. У Homo recens ничего подобного не бывает, а лишь наблюдается более или менее утолщенный arcus superciliaris, который даже в случае сильного развития, приближаясь к наружным краям орбиты, переходит в так называемый planum supraorbitale. В то время, как torus supraorbitalis лежит впереди той части черепа, где с внутренней стороны расположен мозг, arcus superciliaris, образующий верхний покров глаза, является вместе с тем и покровом находящегося в черепе мозга. Необычайно интересным является тот факт, что по новейшим исследованиям проф. Клаача, tori supraorbitales обнаружены у современных Австралийцев.

В лице базельского анатома-антрополога, проф. Колльмана, учение о неандертальском человеке, как о первородном человеке, встретило ярого противника. Дело в том, что существует несколько человеческих черепов, тоже найденных в доисторический период, но не имеющих с неандертальским типом по форме своей ничего общего. Напротив того, они, как оказывается, совершенно схожи с черепами современного человека, как например, кроманьонский череп, crane de Galley-Hill, череп Hominis mousteriensis, aurignacensis и др. Колльман настаивает на том, что уже в начале четвертичной эпохи жил и Homo «recens», а Homo neanderthalens, будучи современником других типов людей, тем самым теряет право на эпитет перворожденных (primigenii). На специфические черты всей группы так называемых Hominis primigenii Колльман смотрит не как на мутацию, а как на вариацию и причисляет поэтому всю эту группу к виду и к расе современного человека. Что же касается сильной покатости лба и больших надбровных дуг у Неандертальского черепа, то их большое сходство с таковыми и у обезьян указывает, по мнению Колльмана, не на непосредственное происхождение одного из другого, а на отдаленнейшее историческое родство и объясняется ламарковским законом конвергенции, по которому, в силу влияния известных условий окружающей среды, вырабатываются и соответствующие сходные органы у различных животных.

В противовес учению Швальбе о Homo primigenius, Колльман выставил свою гипотезу о происхождении современного человечества от очень низкорослых рас, самые чистые представители которых и в наши дни еще встречаются в Африке. Это пигмеи Akka. Биологическое значение пигмеев состоит по предположению Колльмана в том, что существует определенная связь между ними и общим развитием человеческого рода. По мнению исследователя первичное суммирование человеческого рода нужно себе представить состоявшим из пигмеев и из больших рас. Но так как пигмеи несомненно происходят из времен более древних, чем неолитических, то обе формы человеческого рода должны были по меньшей мере одновременно появиться в эпоху зарождения человека. На основании общих принципов истории развития организмов, низкорослые люди должны были возникнуть одновременно с большими. Двойное независимое возникновение человеческого рода с естественной точки зрения — как полагает Колльман, — недопустимо. В таких спорных случаях, говорит он, уместен вопрос: имеем ли мы в данном случае эволюционную зависимость, или нет. Если мы признаем ее, то остается допустить, что пигмеи и высокорослые расы находятся в эволюционной зависимости друг от друга, а тогда или большие происходят от мелких, или наоборот. Второе предположение будет основываться на предположении дегенерации крупных, но этого Колльман не допускает. Остается поэтому допустить первое, а именно, что большие люди произошли от пигмеев.

Пигмеи, учит Колльман, должны быть признаны за первичную расу, которая первой появилась на земле. Из пигмеев затем путем мутации развились и современные расы.

Самым резким противником этой гипотезы выступил Швальбе, и вообще в последнее время эта гипотеза вызвала к себе отрицательное отношение биологов.

Недавно проф. Клаач выступил с оригинальным учением о двойственности происхождения человека. На основании изучения скелета ископаемого человека из Ориньяка, Клаач находит, что в неандертальском человеке с одной стороны, а в ориньякском с другой — должно признать две совершенно различные формы. Отличия между неандертальским и ориньякским человеком напоминают различия между гориллой и оранг-утаном. На основании детального изучения костной системы ископаемых остатков человека, Клаач пришел к выводу, что из первоначально общей группы предков — Propithecantropi — уже очень рано обособились две большие человеческие группы: западная неандертальских гориллоидов и восточная — ориньякская орагоидов. На антропоидов Клаач смотрит, как на неудавшиеся попытки природы к созданию человека; он в них видит опустившиеся ветви первичного человечества, которые, приноравливаясь к жизненным условиям, должны были в борьбе за существование пожертвовать важными частями своей организации. Уже одна редукция большого пальца закрыла обезьянам путь к дальнейшему развитию; между тем, как одна из побочных ветвей, благодаря благоприятным условиям, медленно и постепенно развиваясь, но сохраняя при этом много примитивных признаков, постепенно приобретает человеческий облик.

Много шума наделал за последнее время своими публикациями южно-американский исследователь Амегино. По его мнению, южно-американский ископаемый человек должен был произойти от тамошних же обезьяньих форм. Считаем лишним распространяться о ненаучных фантазиях этого автора, принявшего черепную крышку современного человека за своеобразного ископаемого, которому им дано оригинальное название Diprothomo.