ЗАЩИТА ОТ П... (3)

Всё ли, что хорошо для Путина, хорошо для России?

Итак, попытаюсь завершить анализ ситуации, сложившейся в связи с началом Второй медийной войны Кремля за выведение ОРТ из-под контроля Бориса Березовского.

Еще готовя Путина в президенты, силы, которые его поддерживали, сами показали ему, что, собственно, нужно сделать. Даже самый недальновидный политик (а Путин таковым не является) не смог бы не извлечь из этого урока.

Во-первых, как я уже писал ранее, было наглядно продемонстрировано, что общенациональные телеканалы нужно держать под контролем. Тогда вполне допустима свобода СМИ в обществе в целом, в газетах, журналах, на периферийных телеканалах. То есть и овцы (свобода слова и печати) будут целы, и волки (то есть власть) сыты.

Во-вторых, с помощью тех же СМИ в одночасье создали виртуальную партию «Единство», победившую на парламентских выборах не менее виртуальную ОВР, благодаря чему в Думе возникло лояльное Кремлю большинство (контроль над законодательной властью).

В-третьих, «работой с губернаторами», мигрировавшими, как птицы осенью, из ОВР в «Единство», дали понять, что постоянную трату сил и средств на такую «работу» эффективнее заменить выведением губернаторов из Совета Федерации.

Если Путин что и делал далее (после 26 марта) по собственной инициативе, так это творчески развивал не им созданное учение. Но

538

развивал экономно (политика должна быть экономной, особенно при дефиците бюджета и висящих на шее долгах): чем каждый раз тратиться на лояльность губернаторов Кремлю и России вообще, лучше потратиться единожды на их депортацию в Госсовет.

Об укреплении вертикали исполнительной власти еще и до Путина не говорили разве только анархисты, Валерия Новодворская да самые шустрые из президентов республик в составе РФ.

«Консолидацию финансов», распыленных при Ельцине, Путин, естественно, тоже провел. Принцип «консолидации»: от нелояльных олигархов — лояльным, от лояльных — частично государству.

Как «консолидировать» армию и спецслужбы, Путину объяснять было не надо.

Борис Березовский прав: Путин сосредоточил в своих руках необъятную власть, заодно проигнорировав идею «нулевого варианта», на приверженность которой он якобы или реально присягал.

Через «нулевой вариант» Путин перешагнул не из-за нелюбви к конкретным олигархам, а просто потому, что знал — оставь он всё так, как было при Ельцине, и центры власти будут лежать там же, где при Ельцине последних лет. То есть — вне президентского кабинета.

Осталось одно — власть над информацией, без чего в современном мире эфемерны даже стены Кремля.

Атака (защита) Березовского

Образ Березовского, раскрученный им самим и особенно его врагами, оппонентами и недоброжелателями, столь мифологичен, что, думаю, не будь лично знающих его людей и телевидения, доносящего лик и фигуру олигарха до масс, многим казалось бы, что Борис Абрамович есть нечто вроде эллинского Протея, если существует вообще.

Березовский между тем, помимо существования в виде физического тела, в силу психологических особенностей этого тела, в частности неуемной энергии и расчетливого авантюризма, является еще и выразителем надежд и чаяний целого класса сверхобеспеченных, просто обеспеченных и мечтающих быть обеспеченными людей России. Причем он не боится эти надежды и чаяния не только, как сейчас именно на телевизионном жаргоне говорят, озвучивать, но и за них бороться.

Если даже допустить в его поступках 90% эгоистического (а где вы видели олигархов альтруистов?), то и оставшихся десяти (при его

539

энергии) хватит на дюжину политических партий и гражданских движений.

Мне хвалить Березовского — всё равно что веревку себе мылить, но все-таки не отдать ему должное — ни себя, ни других не уважать.

Короче говоря, пусть десятой (неэгоистической) частью своего ума Борис Березовский мыслит примерно так: а если Путин (Кремль) возьмет абсолютно всю власть в стране, включая информационную, сумеет ли он этой властью правильно распорядиться? То есть Березовский пишет свое последнее открытое письмо президенту прямо как Владимир Ильич Ленин свое закрытое «Письмо съезду» по поводу в первую очередь Сталина.

И тут Березовский, как и Ленин, прав. По крайней мере, прав в своих сомнениях. Ибо дело не в Путине как личности. Хотя отчасти и в этом — правда, на меня Путин не производит впечатления потенциального диктатора, тем более что это не совсем модно в современном мире. Не производит, несмотря на то что еще в декабре прошлого года я писал в «НГ», что особо отчетливо черты Сталина я вижу в трех нынешних российских политиках — Путине, Чубайсе и Березовском (sic!).

Дело в саморазвитии монопольной власти.

Олигополии должны быть уничтожены, но не в обмен на восстановление единой государственной, то есть бюрократической, монополии на всё.

Я абсолютно не согласен с тем, как НТВ освещало вторую чеченскую кампанию и осенью прошлого года, и весной этого, но это не значит, что НТВ нужно делать государственным.

Я абсолютно не разделяю жесточайшую и несправедливую критику Путина в связи с аварией «Курска», а также отмечаю то, что мы не знаем всего об этой аварии, что знает Путин. Я категорический противник укоренившейся в большинстве наших СМИ привычки априори не верить любому российскому официальному военному источнику, что по операции в Чечне, что по катастрофе с «Курском», и априори верить любому чеченскому источнику о действиях русских военных и любому западному — по «Курску». И дело даже не в том, что это не патриотично. Это непрофессионально. Однако сегодня мы наблюдаем массовое проявление такого непрофессионализма в СМИ, какую-то эпидемию.

540

Путин абсолютно прав, когда говорит, что сегодня в первых рядах защитников армии и флота часто стоят те, кто своими словами и делами способствовал их разрушению. Это относится и к журналистам, и к олигархам, и к политикам.

Но всё это не означает, что превращением ОРТ в подчиненную Кремлю компанию мы получим искомую правду и объективность. Получим — обратное.

Реформу Совета Федерации я считаю и неизбежной, и необходимой, и полезной — даже при всех издержках того, как она проведена и что получится на выходе этой реформы.

Я, повторюсь, уверен, что Путин не ставит себе целью ликвидировать или ограничить свободу СМИ в России. Он лишь хочет самые мощные из этих СМИ подчинить интересам государства. Он борется не против СМИ, а против квазипартий, сложившихся на базе этих СМИ.

Но он делает три главные ошибки. О первой я в свое время писал: Путин ставит знак равенства между государством и Россией, к тому же ориентируется на какое-то идеальное, никогда в России не существовавшее государство.

О второй ошибке четко сказал Березовский: Путин рискует, даже не желая того, выпустить из бутылки джинна абсолютной власти, с которым сам не сможет потом совладать.

Третья ошибка Путина: монополия власти неизбежно приведет к захоронению рынка в России, который все-таки есть естественная предпосылка экономического процветания. А ведь Путин — за рынок.

Олигархов нужно уничтожить как политический класс, но не как субъектов рыночной экономики или собственников СМИ. Приватизация была грабительской, но обратного пути нет. «Нулевой вариант» невозможен юридически, но практически с ним придется смириться, а все отступления от него являются по сути не восстановлением справедливости (ибо вернуть всё государству — значит вернуть не народу, а бюрократии, что погубит рынок), а новым переделом собственности. Не исключено, что более выгодным обществу и стране, но не более справедливым.

Словом, не всё, что хорошо для Путина как президента, хорошо для Путина как гражданина России и, следовательно, для всей России.

541

Не исключено, что для России полезно отобрать ОРТ у Березовского. Ей, России, и ее гражданам в конце концов всё равно, будет ли ОРТ контролироваться Березовским или Путиным, если только Путин не президент государства. Путину как частному лицу я бы передал ОРТ без страха. Но Путину как президенту — нет.

И Березовский прав, когда придумывает свои комбинации, дабы контролируемый им пакет акций не достался государству. Если даже на 100% он руководствуется эгоистическими интересами.

Я не боюсь, что свобода информации, а следовательно, и свобода слова будет ликвидирована в России, потому что сейчас этого можно добиться, лишь уничтожив все компьютеры, существующие в стране, и заблокировав Интернет. Но это означает впасть в феодализм уже не политический, а технологический. Путин никогда не пойдет на это, да и не сможет пойти — Россия тогда просто исчезнет как страна и нация, чего сам ВВП боится больше всего и что он поклялся не допустить.

Словом, дело не в зле альтернативности, а в слабости альтернатив позитивных, общественно благотворных. Если Березовского не будет, его нужно выдумать, создать собственными руками. И не столько для того, чтобы было на кого валить вину за всё, сколько для того, чтобы, даже делая всё наоборот, сначала выслушать его аргументы.

Как отделить СМИ от квазипартий, построенных на основе СМИ? Как убить олигархов политически, оставив их живыми как бизнесменов? Как заставить эгоизм олигархов работать на общество? Как сохранить свободу СМИ, выведя их из-под безраздельного контроля двух-трех людей? Как добиться того, чтобы корпоративный эгоизм журналистов и медиаимперий не становился мощнее, чем общенациональные интересы России? Вопросы злободневны. Ответы есть. Но лежат они конечно же не в плоскости объявления монополии на информацию и трактовку дозволенного и не дозволенного в прессе.

Представим себе, что все три главных телеканала России изо дня в день хвалят Путина и Кремль вообще. Каков будет реальный рейтинг президента в обществе через год такого объективного информирования?

Я убежден, что даже нормы морали должно задавать государство. Но внедрять их через общественные и частные структуры. Так

542

как мораль и бюрократия совместимы только при выработке норм, но никогда — при их претворении в жизнь.

Кажется, я зашел слишком далеко в попытке ответить на вопрос: «Всё ли, что хорошо для Путина, хорошо для России?» Но зато теперь и ответ, по-моему, ясен. Точнее, два ответа.

Не всё, что хорошо для Путина как президента, хорошо для России.

Но всё, что хорошо для Путина как человека, хорошо для России.

Лично я не боюсь Путина. И не боюсь того, что при нем погибнет свобода слова у нас в стране.

А вот Сергей Леонидович Доренко, ведший с ним беседы о флоре и фауне, боится, что погибнет.

Посмотрим, кто окажется прав.

8 сентября 2000 г.

РЕЖИМ ПУТИНА И РОССИЯ (1) АНТИЕЛЬЦИНИЗМ КАК ДОГМА И КАК ТВОРЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ

В определенных политических кругах Москвы, назовем их близкими к либеральным и демократическим, висит какое-то тяжелое и одновременно ироническое недоумение. Дескать, что-то идет не так, не в ту сторону, не к тем целям, не теми методами. <...>

Сиюминутно анализируя ситуацию с верховной властью России — можно испытывать недоумение и раздражение. Но стоит обернуться назад — сразу станет ясно, как мы дошли до жизни такой.

Другое дело, как эту «такую» жизнь оценивать, как к ней относиться, пытаться ли ей противостоять, или просто плыть по течению, или возводить плотины на самых опасных поворотах течения.

В этом, а не в оценке нынешнего положения дел — гражданский и политический выбор каждого.

МЫ В СЕРЕДИНЕ, А НЕ В КОНЦЕ ПРОЦЕССА

Процесс, собственно, развивался так.

Вот четыре этапа, спрямляя тенденции и отбрасывая нюансы, ельцинского правления.

1991—1993 годы. Одни делили власть, другие — брали собственность.

543

1994—1996 годы. Те, кому удалось получить всю власть, обратили свои взоры к собственности. Но оказалось, что многое, самое сладкое, уже в чьих-то руках. Собственность, то есть и финансовые ресурсы страны, оказались не в руках власти. А она у нас хоть и новая, да со старыми привычками: привыкла распоряжаться деньгами всей страны.

Оказавшись в действительно новой для себя ситуации, власть приуныла, ибо поняла, что попала в ловушку собственных реформ, проведенных так, что и у нее самой денег не осталось, и у народа, у которого деньги взять легко (налогами или вообще конфискационно). Власть осознала, что оказалась и без финансов, и без социальной опоры. А на носу — выборы, где у нее, власти, без денег и избирателей шансов никаких.

1996 год. Власть от безысходности начала готовиться к государственному перевороту и отмене выборов.

Но собственники оказались более конструктивными. Они предложили власти сохранить ее (и себя, разумеется) без потрясений, соблюдая приличия. В обмен на еще большую собственность.

1996—2000 годы. Собственники, достигнув успеха на выборах, ощутили свою силу. Они (с помощью СМИ — это важно) сделали то, что не могла власть и не хотел народ (другое дело, что коммунистов народ хотел еще меньше).

Поэтому собственники, особенно видя дряхлость Ельцина, повысили ставку. Они захотели не только собственности, но и власти. В результате — как символы удовлетворения этого желания — Чубайс возглавил президентскую администрацию, а Потанин стал первым вице-премьером правительства. Более конкретные дела решались на уровне залоговых аукционов.

Однако рутинное управление государством (власть) — это не то же самое, что рутинное управление собственностью. Оказалось, что это наука и профессия.

Как науку это управление нужно было знать, а как профессию — повседневно справлять. Как за профессию за власть мало платили, к тому же чиновничий аппарат был слишком вязок и специфичен для собственников, привыкших получать много и быстро (чиновник же клюет по зернышку), принимать решения и добиваться их исполнения стремительно — без всяких там парламентов, прокуратур и счетных палат.

544

И чиновник в конце концов вновь победил собственника, хоть и питался с руки последнего. Победил во всем, кроме влияния на президента и его семью.

К тому же власть всё равно оставалась крупнейшим собственником, только на порядки менее эффективным, чем собственник частный. И поэтому была по-прежнему привлекательной для собственника.

Но не прямо, ибо собственник понял, что он умеет управлять предприятиями и людьми на них, но не народом. Кроме как посредством СМИ — это владельцы СМИ и, напротив, те, кто СМИ не владел, поняли хорошо.

Однако тут вновь — вот проклятая демократия! — замаячили на горизонте выборы.

Власть в целом (бюрократия) выборов не боялась, ибо она, бюрократия, бессмертна. А вот конкретные носители власти, особенно верховной, опять заволновались, ибо дело, как было принято говорить в СССР, запахло керосином.

Собственникам вновь пришлось мобилизоваться, ибо они прекрасно понимали, что новая власть в случае чего с такой же легкостью отберет собственность, как когда-то ее раздавала.

Поэтому все вели себя по-разному. Народ — спокойно ждал выборов. Ельцин — искал всего лишь одного человека, который бы не перечеркнул его, Ельцина, как физическую и политическую фигуру

А собственники вели себя и более активно, и более разнообразно. Тем более что в их среде по определению царила конкуренция.

Чубайс, например, памятуя, что государство — всё равно самый крупный собственник, решил перебраться в РАО «ЕЭС России», где собственность просто помножена на власть.

Другие собственники стали создавать партии и предвыборные движения, подбирая кандидатов в президенты. Ибо знали уже, что формально должна все-таки быть наверху какая-то политическая, публичная фигура.

Но, поскольку из партий, к тому же не существующих в реальности, каши не сваришь, политическое размежевание (в смысле мы за Юрь-Михалыча, а мы — за Владим-Владимыча) прошло не по линии партий, идеологий и даже личных симпатий, а по линии двух самых мощных реальных механизмов побуждения к голосованию — вокруг партии НТВ и партии ОРТ.

545

На НТВ и ОРТ, как на шампуры, нанизались и партии, и политики, и губернаторы (машинисты местных голосовательных машин), и журналисты.

Партия НТВ, Гусинский были более консервативны. Они выбрали Примакова, человека, с которым находились в прямой идеологической конфронтации, например по оценке акции НАТО против Югославии. Но за Примаковым маячил Лужков, а это уже лучше.

Березовский, как всегда, был радикальнее. К Примакову и Лужкову он испытывал классовое недоверие, чувствовал в них что-то оппортунистическое. Да и не любили они его, хотя Гусинского почему-то любили. Душа политика — потемки.

Березовский (точнее — его партия) искали дольше, но зато лучше. Нашли — Путина. Что немаловажно — он подходил и по критериям лояльности Ельцину лично (лично — подчеркнем это).

Времени оставалось мало, а потому кандидат должен был стать еще и героем. В чем проявить героизм? В борьбе с коррупцией или в борьбе с мятежной и изрядно всем надоевшей Чечней.

Коррупцию в России за три месяца не победишь, да и не олигаршье это дело (а обе партии сплошь олигархические). А вот Чечню — можно.

Говорят, что Березовский и партия ОРТ боролись не за конституционный порядок в Чечне, а за Путина как своего кандидата.

Во многом это справедливо. Как и то, что и партия НТВ, и Гусинский в этом же смысле боролись не за права мирных чеченцев, а против кандидата Путина и за кандидатов Примакова и Лужкова.

Отдельно взятые мелкие политики и крупные журналисты могли быть сколь угодно искренними, но результирующая линия оказывалась именно такой.

То есть действительно решался вопрос власти в стране и как естественное его для сегодняшней России продолжение — вопрос собственности. Другое дело, что попутно одна из партий победно решила и проблему Чечни. Так как эта проблема для избирателей страны оказалась даже более существенной, чем вопрос собственности для собственников, победили те, кто понял, что нужно народу, а не только им самим.

Так Путин стал президентом. <...>

13 сентября 2000 г.

546

СУДЬБА НТВ [1] И ЕЕ ВЗАИМОСВЯЗЬ с СУДЬБОЙ СВОБОДЫ СМИ в России

Кажется, в начале весны в одной публичной дискуссии мне задали вопрос: что для меня будет знаком наступления реальной, а не мифической угрозы свободе слова и свободе СМИ в России?

В присутствии Евгения Киселева (он также участвовал в той дискуссии) я сказал: в нынешних условиях России таким знаком для меня будут, если они возникнут, реальные ограничения свободы деятельности НТВ.

Естественно, имелась в виду деятельность НТВ как профессиональной журналистской корпорации, как телеканала, а не как бизнес-группы, субъекта экономической деятельности.

Никакого давления на «Медиа-Мост» тогда еще (по крайней мере, открыто) не было, а НТВ как точку отсчета я взял просто потому, что из всех известных и значимых СМИ именно НТВ занимало наиболее жесткую (на мой взгляд, необъективно жесткую) позицию критики действий федеральной власти в Чечне или даже позицию отрицания правомерности этих действий.

Позже последовала нелепо проведенная, но демонстративно силовая акция против ряда нежурналистских структур «Медиа-Моста».

Те, кто оправдывал эту акцию, утверждали, что она носит чисто «экономический» характер или просто связана с «незаконной деятельностью» службы безопасности медиахолдинга.

Те, кто эту акцию яростно обличал (причем не только ее форму, но и суть), доказывали, что она была направлена исключительно на запугивание СМИ, входящих в холдинг, дабы заставить их изменить свою профессиональную линию и тем самым ограничить свободу, по крайней мере, этих СМИ.

Была еще версия «наезда конкурентов» по медиабизнесу (кажется, даже Березовского) на холдинг с целью прибрать «процветающую медиаимперию Гусинского», особенно НТВ, к рукам.

Я же сразу тогда заявил, что это и не «экономика» (отдай долги), и не происки конкурентов, и не атака на свободные СМИ, хотя внешне всё это вроде бы присутствовало, а исключительно политическая акция — эпизод политической войны по вытеснению лидера «партии

547

НТВ» Владимира Гусинского из руководства этой партии, война на разрушение таким образом олигополии «Медиа-Мост» как самостоятельного и мощного игрока на политическом поле России.

И в этом смысле силовая акция против нежурналистских структур «Медиа-Моста» являлась демонстрацией другим олигополиям (или тем, кого Кремль таковыми считает), что будет с ними, если они не «самоликвидируются» или, по крайней мере, не перейдут на лояльные государству позиции.

Моя трактовка не только обидела, но, кажется, даже оскорбила лидеров «партии НТВ», являющихся одновременно владельцами «Медиа-Моста» и телекомпании.

Последующие события, однако, на мой взгляд, лишь подтвердили правильность именно моей

оценки.

Во-первых, собственно свобода профессиональной деятельности ни НТВ, ни каких-либо иных СМИ, как входящих в медиахолдинг, так и не входящих в него, не была ограничена.

Во-вторых, вслед за «партией НТВ» по почти такому же сценарию началось разрушение другой, еще более мощной квазипартии-олигополии — «партии ОРТ».

В-третьих, характерна реакция части журналистского и политического сообщества на ликвидацию «Программы Сергея Доренко» на ОРТ. Часто именно те люди, которые осенью прошлого года говорили, что программа Доренко — это не свобода слова, а злоупотребление этой свободой, в лучшем случае — пропаганда, в худшем — журналистское киллерство, и потому как раз в интересах свободы слова и независимости СМИ надо эту программу закрыть, люди, требовавшие этого, квалифицировали следование их совету, но с годовым лагом, как цензуру и свертывание свободы СМИ.

Последний пример, по-моему, ярко свидетельствует о том, что многие, мягко говоря, запутались то ли в терминах, то ли в сущностях, то ли в лозунгах. А всё потому, что не хотят видеть правду, а порой и сознательно ее искажают.

Сказанное, однако, не означает, что всё происходившее в последние месяцы с «Медиа-Мостом», а затем и с ОРТ не имеет никакого отношения к СМИ и к свободе СМИ.

Имеет. И по мере эскалации конфликта — всё более непосредственное.

548

Последняя вспышка конфликта — скандал вокруг «протокола № 6» (назовем этот скандал для краткости и выразительности так) — подвела нас к проблеме угрозы свободе СМИ вплотную. Но и сейчас, чтобы объективно оценить реальность этой угрозы как тенденции или уже свершившегося факта, нужно проанализировать ситуацию в некоторых ее аспектах, о которых почему-то опять никто не говорит.

Возьму на себя смелость осветить эти аспекты, рассмотрев, в частности, такой, как соотношение «политика» и «журналиста» в отдельно взятом журналисте, например в Доренко или Киселеве.

Сделаю я это в следующей (завтрашней) статье, отметив в заключение этой, что проблема свободы СМИ в России балансирует сегодня на кончике иглы: еще одно просто неосторожное или намеренно неосторожное движение власти (именно власти) — и о ликвидации этой свободы в значимых объемах можно будет говорить, а следовательно — нужно будет кричать.

21 сентября 2000 г.

СУДЬБА НТВ (2) Императив для власти и свобода слова для всех

В этой статье я буду говорить об НТВ, иногда подразумевая под ним и весь холдинг «МедиаМост». Во-первых, так проще. Во-вторых, именно НТВ является профессиональной (как медийная структура) и политической (это в данном случае важно) жемчужиной империи Владимира Гусинского. Более того — символом этой империи.

Сначала несколько аксиом, то есть утверждений, не требующих доказательств. Причем аксиомы эти касаются не имущественных отношений между кредитором и компанией, обремененной долгами, которые она не может выплатить. Это не моя сфера, к тому же здесь всё достаточно очевидно (в рыночной экономике). Речь я буду вести о том, что относится к соприкосновению в СМИ бизнеса, журналистики и политики.

В рыночной экономике переход какого-либо телеканала, газеты, журнала из одних рук в другие путем продажи (в том числе и за долги) не является ограничением свободы СМИ, хотя после такого перехода профессиональная политика данного СМИ может и измениться.

549

При этом, конечно, важна юридическая чистота сделки. В случае с НТВ мы видим, что обе стороны («Газпром» и «Медиа-Мост») обвиняют друг друга в несоблюдении этой чистоты. Спорить можно до бесконечности — окончательное решение только за судом.

Нет ничего незаконного и в том, что за сделкой стоит какое-то третье лицо. Например, государство — как акционер «Газпрома» — ставит перед «Газпромом» задачу приобретения НТВ за долги «Газпрому».

Проблемы возникают там, где проявляются мотивы такой сделки и конкретные действия сторон по ее осуществлению.

Если владельца НТВ незаконно сажают в тюрьму, а затем выпускают под обязательство продать телекомпанию (иначе будешь посажен вновь) — и тому есть доказательства, то это и политически ущербно, и (выражусь осторожно, хотя, видимо, в законодательстве такой случай квалифицируется определенно и жестко) юридически несостоятельно.

В случае с НТВ, как мне кажется, даже несмотря на весомость аргументов представителей «Газпрома», правота на стороне НТВ. При этом не важно, что Гусинскому удалось обхитрить Коха. Важно, что НТВ имеет весомый и для публики, и, думаю, для суда набор аргументов и доказательств того, что Гусинского действительно заставили подписать договор, который он, будучи свободным в своих действиях, не подписал бы — даже если бы впоследствии вынужден был бы подписать его по решению суда.

То есть, проще говоря, в этом случае Гусинский прав, «Газпром» не прав.

Теперь о мотивах.

Если влиятельному акционеру «Газпрома» не нравится политическая линия НТВ, а НТВ не может отдать долги «Газпрому», то этот влиятельный акционер, используя свои возможности, может юридически чисто приобрести НТВ, а затем обеспечить на этом телеканале нужную ему политическую линию.

Признаться в истинных мотивах этого решения никто такого влиятельного акционера заставить не может. Никаких нарушений ни буквы, ни духа Закона о СМИ при этом не нужно — есть простые и эффективные технологии достижения искомой цели.

Если этот влиятельный акционер — частная структура, то вообще ни к чему не подкопаешься.

550

Если этот влиятельный акционер — государство (как в случае с НТВ), то юридически, думаю, его тоже обвинить не в чем.

Но вот политически — естественно, возникают и подозрения, и обвинения в попытке поставить под контроль независимое от государства средство массовой информации.

То есть, как ни крути нынешнюю коллизию с НТВ, она упирается либо в закон — и тогда надо действовать через суд, который теоретически вынесет справедливое решение. Либо надо разбираться с политикой.

НТВ резонно ставит под сомнение справедливость возможных судебных процессов по этому делу в России, ибо предполагает, что суд будет основываться не на законе, а на воле государства (власти, Кремля). То есть опять дело упирается в политику.

Суммирую логику НТВ: если бы в России не было проблем с властью (политикой), то юридически НТВ это дело выигрывало бы, а если бы даже проиграло (в части признания НТВ банкротом), то речь шла бы лишь о передаче телекомпании от одного собственника другому, что не является нарушением Закона о СМИ.

Но власть, во-первых, заставляет «Газпром» и правоохранительные органы действовать определенным образом, а во-вторых, преследует цель не возвращения каких-то долгов, а именно изменения профессиональной линии телеканала, то есть ограничения свободы СМИ. Чистая политика.

Это долгое вступление понадобилось мне как раз для того, чтобы перейти к двум аспектам «проблемы НТВ» (и, кстати, теперь и ОРТ) для власти и одновременно к «проблеме Кремля» для НТВ и ОРТ. К двум аспектам, о которых во всех последних дискуссиях об НТВ и ОРТ, как я вижу, никто почему-то не говорит. И в первую очередь об этом не говорят журналисты.

Имя этим проблемам «журналист как политик» и «цензура и отдельно взятый журналист».

Журналисты-политики

Довольно давно уже и Евгений Киселев, и Сергей Доренко числятся в сотне ведущих политиков России (по экспертным опросам «НГ»). Может быть, это метафора?

В общем-то, всё в нашей жизни метафора, даже утверждение, что Кремль равен власти в России.

551

Но думаю, больше того — уверен, что и Сергей Доренко, и Евгений Киселев действительно являются политиками. Не буду приводить всю длинную систему доказательств (на мой взгляд, вообще-то излишних). Ограничусь некоторыми примерами.

Насколько подняли предвыборный рейтинг Путина выступления Сергея Доренко по ОРТ? Можно спорить: на 5 или на 10%. Но ясно, что не на один голос — голос самого Сергея Доренко. Насколько эти выступления опустили рейтинги Примакова и Лужкова? Можно спорить о цифрах, но не о содержании ответа на этот вопрос.

Тот же вопрос, но сформулированный обратным образом, справедлив и по отношению к Евгению Киселеву на НТВ.

Вписывались ли эти выступления в четко спланированную и скоординированную борьбу двух главных политических группировок, оспаривавших власть в России осенью 1999-го и зимой 2000 года? Полностью. Более того, владелец одного канала (НТВ) и лицо, контролирующее другой канал (ОРТ), входили (пусть неформально) в штабы соперничавших группировок.

Сергей Доренко утверждает, что он громил Примакова и Лужкова как своих личных политических врагов и более никаких целей не преследовал. Я ему верю.

Евгений Киселев утверждает, что он говорил только правду о Путине и «кремлевской Семье», руководствуясь исключительно правилами объективной и независимой журналистики. Я верю и Евгению Киселеву.

Надеюсь, и они оба поверят мне, когда я возьму на себя смелость утверждать, что политиком становишься не тогда, когда записываешься в какую-то партию или входишь в штаб какого-то предвыборного движения. В штаб можно просто захаживать или не захаживать вовсе...

Политиком становишься тогда, когда ты лично начинаешь играть какую-то значимую роль в политике. Политиком можно стать невольно. Если, например, твоя чисто профессиональная линия или твое чисто личное негодование с регулярностью раз в неделю, в одно и то же время, в самой рейтинговой передаче твоего канала доносятся до десятков миллионов избирателей, полностью, хотя и случайно, совпадая при этом с линиями пропаганды двух основных противоборствующих партий.

552

Или, например, есть журналист, который, не будучи личным другом президента и не беря у него при этом всякий раз интервью, регулярно встречается с этим самым президентом и ведет с ним беседы о политической «флоре и фауне», о том, как ему, президенту, нужно обустроить Россию, как вести войну в Чечне.

Скажите, положа руку на сердце, этот журналист — просто журналист или уже политик?

Для меня ответ очевиден. Он очевиден и вообще.

ВСЕ ОЧЕНЬ ИЗВЕСТНЫЕ ЖУРНАЛИСТЫ, РАБОТАЮЩИЕ НА АУДИТОРИЮ В ДЕСЯТКИ МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК В СФЕРЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ, ВЫСТУПАЮЩИЕ ОДНОВРЕМЕННО КАК ХОТЯ БЫ ЭКСПЕРТЫ ВЛАСТИ (ИЛИ ОППОЗИЦИИ), НЕ ГОВОРЯ УЖЕ О БОЛЬШЕМ, ЯВЛЯЮТСЯ ПОЛИТИКАМИ. БЕЗ ВСЯКИХ ОГОВОРОК.

Особенно если они функционируют в рамках мощнейших квазипартийных структур (ОРТ и НТВ),

— об этом я много писал, не буду повторяться.

ВЫБОРА НИ У СЕРГЕЯ ДОРЕНКО, НИ У ЕВГЕНИЯ КИСЕЛЕВА НЕТ. ИБО ЕСЛИ ОНИ НЕ ПРИЗНАЮТ СЕБЯ ПОЛИТИКАМИ, ОНИ ДОЛЖНЫ БУДУТ ПРИЗНАТЬ СЕБЯ ОРУДИЯМИ В РУКАХ ПОЛИТИКОВ.

В случае с Евгением Киселевым это вообще затруднительно, ибо он, помимо прочего, является совладельцем «квазипартии НТВ» и ее генеральным директором, то есть человеком, который определяет политическую линию не только своих «Итогов», но вообще всего канала.

Хочу ли я уязвить гг. Киселева и Доренко? Помилуйте, чем? Тем, что они, по моему убеждению, действительно входят в сотню ведущих политиков России, то есть в сотню людей, которые оказывают самое большое влияние на политику страны?

Если это называется — уязвить, то что же тогда — возвысить?

ИТАК, ЧЕЛОВЕК, РЕАЛЬНО УЧАСТВУЮЩИЙ В БОЛЬШОЙ ПОЛИТИКЕ, БУДЬ ОН ДАЖЕ ЖУРНАЛИСТОМ, ДОЛЖЕН (1) ОСОЗНАВАТЬ ЭТО; (2) НЕ ДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО ОН ЗДЕСЬ НИ ПРИ ЧЕМ; (3) ОСОЗНАВАТЬ СВЯЗАННЫЕ С ЭТИМ ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ИНЫЕ (ИМУЩЕСТВЕННЫЕ, НАПРИМЕР) РИСКИ. ПРОЩЕ ГОВОРЯ, ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ ГОТОВ, ЧТО С НИМ БУДУТ БОРОТЬСЯ КАК С ПОЛИТИКОМ:

553

• ИСПОЛЬЗУЯ ВСЕ ДОПУСТИМЫЕ И, ЕСЛИ ДОПУСТИМЫХ НЕДОСТАТОЧНО, НЕДОПУСТИМЫЕ МЕТОДЫ;

• ПЫТАЯСЬ ЛИШАТЬ ЕГО ГЛАВНОГО ОРУЖИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ВЛИЯНИЯ (В НАШЕМ СЛУЧАЕ -ЭФИРА);

• ПЫТАЯСЬ ДИСКРЕДИТИРОВАТЬ ЕГО (КАК ВЕДУТ СЕБЯ ВСЕ ПОЛИТИКИ ПО ОТНОШЕНИЮ ДРУГ К ДРУГУ);

• ПЫТАЯСЬ ЕГО ПОБЕДИТЬ, ТО ЕСТЬ - ВЫТЕСНИТЬ С ПОЛИТИЧЕСКОГО ПОЛЯ (ОПЯТЬ ЭФИР);

• СТАРАЯСЬ ПОДОРВАТЬ ЕГО СОЦИАЛЬНУЮ БАЗУ (В НАШЕМ СЛУЧАЕ - НЕ ИЗБИРАТЕЛЕЙ, А АУДИТОРИЮ).

Это — правила игры в политику.

И просто журналистом здесь не удается прикинуться даже мне. Тем более это не удастся Киселеву и Доренко.

Когда я вижу «колебания» людей, которым Борис Березовский предложил участвовать в доверительном управлении акциями ОРТ, «колебания», объясняемые «финансовыми рисками», я, мягко говоря, недоумеваю. Березовский предложил не «финансовые», а политические риски. Он предлагает участие в большой политике. И решение здесь может быть только политическим: да или нет.

Я, например, уверен почти на 100%, что Кремль и на пушечный выстрел не подпустит «Телетраст» к управлению ОРТ. Поэтому ни до каких финансовых рисков дело не дойдет. А до политических

— дойдет.

Тем не менее я свое решение принял, основываясь именно на политической, а не финансовой логике. И имею на то свои резоны.

Всё сказанное не означает, что СМИ должны быть цензурируемы или находиться под контролем государства. Но ни цензура, ни контроль государства не наступят автоматически, если владельцем НТВ станет не Гусинский, а владельцем ОРТ (или «Независимой газеты») — не Березовский.

Они (цензура как политический фактор и контроль государства как фактор общенациональный) наступят в другом случае. Но прежде — немного о цензуре.

ЧТО ЕСТЬ ЦЕНЗУРА?

Цензура — это наиболее откровенная (если даже она не объявлена официально) форма подавления или ограничения свободы СМИ, существующая как система.

554

Если Сергею Доренко запрещают выход в эфир с его передачей из-за ее содержания — это есть цензура по отношению лично к журналисту Сергею Доренко, но не цензура как система, государственная политика или реально существующий политический институт.

В начале этого года весьма активно (особенно активно, кстати, на НТВ) раскручивалась и пропагандировалась история с «честным, объективным и профессиональным» немецким журналистом, «снявшим» на телекамеру «издевательства» российских солдат над телами убитых чеченцев. Сначала нам доказывали, что всё это правда. Потом выяснилось, что неправда. Немецкая телекомпания уволила журналиста. Является ли это проявлением цензуры? Формально да — по отношению к этому журналисту на этом канале. Не исключено, что этого журналиста вообще больше не приняло на работу ни одно немецкое СМИ. Значит ли, что в Германии существует цензура и запрет на профессию? Нет.

Если Сергей Доренко после закрытия его передачи на ОРТ не сможет получить работу ни на каком другом канале, если он не сможет выступать со своими интервью, статьями в любых других изданиях — это будет означать введение цензуры в России.

Пока этого не произошло.

Замечу, кстати, что лично я считаю, что передачу Сергея Доренко политически сняли зря, хотя и понимаю, какими резонами руководствовался генеральный директор ОРТ, принимая это решение. Но даже если оно принималось под давлением государства, как одного из главных акционеров ОРТ, это не есть факт политической цензуры, тем более — цензуры как системы.

Не буду дальше развивать эту тему. Итог подведу утверждением, что до сих пор мы не наблюдаем какого-либо реального ограничения свободы СМИ в России, хотя, безусловно, по поводу границ этой свободы в стране идет и теоретическая, и политическая, и практическая борьба сторонников ограничения этой свободы и сторонников, напротив, ее сохранения.

Казус или судьба НТВ (конкретно)

Российские журналисты и СМИ реально занимаются не только журналистикой, но и реальной политикой.

Потери со стороны журналистов и СМИ как политических фигур и структур неизбежны — это следствие самой борьбы.

555

Как при этом не потерять собственно систему частных, свободных, негосударственных СМИ? Только одним способом — не допустить, чтобы все три главные телекомпании стали государственными. Совершенно верная посылка.

Проблема в том, что эти три главных телеканала как раз и являются едва ли не тремя главными политическими игроками (по крайней мере, среди СМИ). Более того — один из этих каналов наполовину принадлежит государству, а другой — по утверждению власти — является полным должником структуры, подконтрольной государству.

В интересах общества, сохранения свободы СМИ и демократии в России необходимо, по крайней мере, сохранить эту пропорцию: один канал — государственный, один — частный, один — в совместном управлении.

Кремль не должен, не имеет политического (не юридического) права этот баланс разрушить.

Если он его разрушит, то общество, безусловно, не будет молчать, как бы отдельные его представители ни относились лично к Гусинскому и лично к Березовскому. Кремль не получит молчания — он в лучшем случае получит молчаливое сопротивление, молчаливый саботаж по отношению ко всему, что предпринимает. Он сделает всю корпорацию журналистов своей явной или скрытой оппозицией.

Но как Кремлю выйти из политической и финансовой борьбы по поводу НТВ и ОРТ, не потеряв лица и не позволяя и дальше за государственные деньги критиковать государственную политику, когда нет понимания и привычки, что иногда даже разумнее содержать своих критиков за свой счет, нежели позволять им существовать за счет других.

Оптимальное решение, на мой взгляд, таково.

На период судебного, то есть цивилизованного, выяснения отношений между «Медиа-Мостом» и «Газпромом» передать управление НТВ специально созданному Совету управляющих, состоящему из представителей шести думских фракций (КПРФ, «Единство», ОВР, СПС, «Яблоко», ЛДПР), а также представителей нынешнего собственника («Медиа-Мост»), возможного потенциального собственника («Газпром») и исполнительной власти (от Министерства печати или Министерства юстиции). Учитывая безусловные достижения НТВ как лучшей телевизионной информационной системы в стране (и в этом

556

смысле — национального достояния), объявить, что, во-первых, НТВ не может быть продано (если до этого дойдет дело) какой-либо государственной структуре, а равно — и каким-либо зарубежным структурам.

Объявить, если выяснится, что НТВ по суду уходит из рук Гусинского, открытый (под парламентским контролем) конкурс на покупку контрольного пакета акций НТВ частными инвесторами.

Если ни одна из российских частных структур не способна собрать необходимых средств на продолжение деятельности НТВ (утверждение Альфреда Коха), заложить в условия конкурса возможность предоставления соответствующего кредита победителю конкурса одним из государственных банков.

Это — принципиальная схема, которую можно уточнять, совершенствовать и, естественно, подгонять под нормы существующего законодательства.

В случае с ОРТ я в целом поддерживаю схему, предложенную Березовским, хотя власть (будем работать в рамках наших реальностей, а не идеальных схем) может настаивать на изменении (путем переговоров) состава участников трастового договора по управлению 49% акций, не лишая, разумеется, нынешних собственников этих акций права на отклонение предложенных кандидатур.

Поскольку сегодня актуальней звучит тема НТВ, то вернусь к этой телекомпании.

Казус НТВ состоит в том, что лучшая информационно-политическая телеслужба страны оказалась и в оппозиции к власти, и в долгах у нее. Желание одним махом и «замочить» оппозицию, и вернуть долги психологически понятно, но политически нецелесообразно для власти (Кремля), страны и системы свободных СМИ в России. Если оппозиция разорилась финансово, то долги государству с нее нужно взять, но созданный оппозицией механизм качественного телевещания не погубить, не разрушить, не поставить под свой контроль (ибо не нужно власти столько телевидения), а отдать в другие руки в целости и сохранности.

Говоря более понятно некоторым работающим сейчас в Кремле людям: если вы видите в Гусинском адмирала Колчака, то даже в этом случае нет никаких оснований видеть в каждом солдате колчаковской армии маленького, но Колчака же. Это — просто солдаты, граждане

557

России, российские журналисты, волею судеб оказавшиеся в нашей «холодной гражданской войне» «по ту сторону» (а во многом — и не совсем «по ту»). Это последнее — главная посылка для поиска лучшего выхода из положения.

* * *

Итак, судьба НТВ и судьба свободных российских СМИ сегодня действительно связаны друг с другом. Несколько шагов, избранных Кремлем по решению для себя проблемы НТВ как оппозиционной политической «партии НТВ», уже сделаны. И не всегда неразумные, хотя не всегда же безупречные. Эти шаги вплотную подвели власть к той черте, за которой любой неправильный шаг станет уже не угрозой, а реальностью разрушения системы независимых от власти СМИ и свободы слова в России. Если этот шаг будет сделан, то, во-первых, придется идти и дальше, что вообще катастрофично; во-вторых, будет доказана гипотеза о борьбе Кремля со свободой слова; в-третьих, смириться с этим не смогут практически все, кто пока еще с пониманием относится к решениям тех политических задач, которые перед властью стояли.

НТВ должно остаться — даже если оно будет говорить то, что оно говорит сейчас. Это — императив. А вот кому, исключая государство, она будет принадлежать, — вопрос, открытый для обсуждения и решений.

22 сентября 2000 г.

БОЛЬШАЯ СТАТЬЯ О ПУТИНЕ И О РОССИИ

А ТАКЖЕ ОБ ИСТИННОЙ СУТИ НЕКОТОРЫХ ТРЕВОЛНЕНИЙ ПОСЛЕДНИХ ДНЕЙ

Что будет дальше? Этот вопрос всё чаще и чаще задают друг другу разные люди в Москве, — по крайней мере, в кругу тех, с кем я общаюсь.

Раз есть вопрос, должны быть и ответы. Но прежде чем отвечать на этот вопрос, важно отметить, что вопрос возникает тогда, когда исчезает ясность. В данном случае — ясность с тем, чего хочет и куда движется Владимир Путин.

558

Кажется, Кремль тоже осознает проблемы, создаваемые этой неясностью. Свидетельство тому

— активность, проявленная в последние дни Кремлем в «деле Бородина» и «деле НТВ». Но и понимание, и активность сами по себе ясности не создают. Лучшее доказательство — случай с НТВ. Например, после встречи с Путиным ряд участников этой встречи со стороны НТВ утверждают, что президент то ли не против продажи части акций (какой, кстати — 5 процентов или 50? Это не только разные цифры, но и разное качество) Тернеру, то ли прямо за это.

Между тем из письма Путина Тернеру явствует только следующее: ВВП утверждает, что он за свободу СМИ и приветствует иностранные инвестиции в России. Даже косвенно это не свидетельствует

о готовности Путина хотя бы для отвода глаз, ради красного словца согласиться с тем, чтобы хоть в какой-то значимой степени одна из крупнейших российских телекомпаний оказалась под контролем американского телемагната и владельца CNN, в критические моменты всегда играющей на стороне Белого дома, отнюдь не московского.

Никогда не поверю, что Путин даст негласное добро на такую сделку. Либо просто с 29 января президента в России подменили.

Конечно, многое объясняется тем, что НТВ пропагандистски и тактически опять обыграло Кремль

— профессионалы все-таки. Но ведь и пропаганда не всесильна, если ей противостоит хоть и жесткая, но четко заявленная позиция. А еще лучше линия, последовательно и целенаправленно проводимая. <...>

Комплексы прокуратуры против фанаберии НТВ

Я всегда выступал против того, чтобы журналисты предлагали себя обществу как единственные носители истины и единственно честные люди в России.

Коллизия с НТВ, полная грустных ощущений конца этой телекомпании, о многом позволяет судить, если только набраться смелости хотя бы кое о чем власти и прессе говорить друг с другом откровенно, а не только на публику.

В одной из передач «Глас народа» в конце прошлого года я слушал, как адвокаты «МедиаМоста» в прямом эфире «размазывают по стене» уже не аргументы сотрудников прокуратуры, а самих прокуроров. После эфира я спросил у адвокатов: зачем вы это делаете? Разве

559

не понимаете, чем это обернется для вас же, для ваших «подзащитных»? Разве не знаете, что слушающие вас сейчас прокуроры думают не о весомости ваших юридических аргументов, а о том, как вы (пусть не в данном случае) защищаете заведомых преступников, цепляясь лишь к проколам следствия, о механизмах получения вами гонораров, намного превышающих легальные выплаты?

Я не только увидел полное непонимание, но услышал яростное неприятие этой точки зрения. Один из адвокатов мне даже сказал, что нет лучшего способа выиграть дело, чем доказать неполноценность прокурора.

Плоды, в частности и этой позиции, теперь пожинает НТВ. Я ни разу не слышал публично, по телевидению, например, чтобы прокуроры унижали адвокатуру как институт и конкретных адвокатов как личностей. Но множество раз видел и слышал противоположное. Это профессионально корректно? Это цивилизованно? Это умно,наконец?

Да, у прокуроров не лучшие, с точки зрения «рынка и демократии», комплексы. Но они много знают и многое могут рассказать. Комплексы прокуратуры сошлись в схватке с фанаберией НТВ, и прокуратура стала эту фанаберию крушить. Позицию за позицией.

Доказала, что НТВ не преуспевающее экономически предприятие, а должник. А ведь был создан прямо противоположный имидж.

Показала, хоть и с использованием некоторых некорректных приемов, что сотрудники НТВ получают, при долгах, несколько больше, чем кому-то хотелось бы признавать. Это дело приватное? А счета дочерей Ельцина — дело не приватное?

Не могу признать умным человека, размахивающего оружием, которое легко оборачивается против него самого.

Не в честности здесь дело. И не в том, что прокурор — чиновник, а журналист — нет.

ПРИ НЫНЕШНЕЙ МОЩИ СМИ, ПРИ ТОМ, ЧТО ЭТО РЕАЛЬНАЯ ЧЕТВЕРТАЯ ВЛАСТЬ, ГЛАСНОСТЬ В ОПЛАТЕ ЖУРНАЛИСТОВ, НА МОЙ ВЗГЛЯД, НЕ МЕНЕЕ ПРИНЦИПИАЛЬНА, ЧЕМ ГЛАСНОСТЬ В ОПЛАТЕ ЧИНОВНИКОВ.

НЕЛЬЗЯ, БУДУЧИ ВОВЛЕЧЕННЫМИ ВО ВСЕ СОВРЕМЕННЫЕ ПРОЦЕССЫ, ИДУЩИЕ В РОССИИ, В ТОМ ЧИСЛЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ, КАК

560

ОТРИЦАТЬ ОЧЕВИДНОЕ (В ЧАСТНОСТИ, СВОЕ РЕАЛЬНОЕ УЧАСТИЕ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ), ТАК И ПОСТОЯННО ТВЕРДИТЬ: МЫ САМЫЕ ЧЕСТНЫЕ, ТОЛЬКО МЫ ГОВОРИМ ПРАВДУ, МЫ САМЫЕ НЕПОДКУПНЫЕ. И ПРИ ЭТОМ ПОСТОЯННО ОБВИНЯТЬ В НЕЧЕСТНОСТИ, ЛЖИВОСТИ И КУПЛЕННОСТИ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ (ВКЛЮЧАЯ МНОГИХ КОЛЛЕГ). РАНО ИЛИ ПОЗДНО КТО-ТО ПРОВЕРИТ.

Стою ли я за то, чтобы не рассказывать в СМИ о взятках, которые берут прокуроры? Конечно,

нет.

Но ведь нет же более закрытой темы для наших СМИ, чем экономика самих СМИ. Если только не бьешь конкурента. И любая попытка власти заглянуть на эту территорию вызывает только одно: крик о зажиме свободы слова.

Все мы — дети одного времени, сегодняшнего. Все мы вынуждены жить по его законам — как писаным, так и неписаным. Прессе нельзя дать устав: не суди, да не судима будешь! Судить и рядить (не в юридическом смысле) — ее миссия, ее профессиональная и политическая обязанность. Но при этом надо хотя бы ощущать (хоть наедине с самим собой) меру своей сопричастности к тому, что судишь.

Я понимаю, что легкие победы расхолаживают, создают ощущение всесилия и неподсудности у журналистов. А не то же ли у власти? Чем она в этом случае хуже или лучше, чем журналисты?

Не раскрывать свои язвы должна пресса, но, по крайней мере, учиться на ошибках власти, дабы иметь не только право, но и возможность учить власть.

Всякая власть, наша в особенности, местами и временами глупа до неприличия.

С нескрываемым удовольствием смотрел и я слушал, как журналисты НТВ, вернувшиеся от Путина, свели на нет весь запрограммированный кем-то в Кремле позитив (для президента) от этой встречи. Классная работа, хоть и простая:

ТОТ, КТО МОЛЧИТ, ПРОИГРЫВАЕТ, КТО КОММЕНТИРУЕТ - ПОБЕЖДАЕТ. НО ПРОПАГАНДИСТСКАЯ ПОБЕДА - НЕ ПОЛНАЯ ПОБЕДА. ПО БОЛЬШОМУ СЧЕТУ - ЭТО И НЕ ПОБЕДА ВОВСЕ. ПОБЕДИТЬ В АУДИТОРИИ - ЕЩЕ НЕ ЗНАЧИТ ПОБЕДИТЬ В ЖИЗНИ.

В пересказе сотрудников НТВ настоящее ошеломление и даже возмущение у них вызвало утверждение Путина о том, что НТВ работает по

561

«инструктажу» Гусинского. Нет, утверждал Евгений Киселев, мы только единомышленники.

Почти два года назад, весной 1999-го, тогдашний английский посол в Москве Эндрю Вуд пригласил на обед четырех, если не ошибаюсь, главных редакторов. Среди них и Евгения Киселева, и меня. Разговор, естественно, шел о политике. Евгений Алексеевич, помню, бросил фразу, что вот есть такие СМИ, например «Независимая газета», которые критикуют Григория Явлинского. Ну да, дескать, понятно, почему они его критикуют — заказ хозяина. Я достаточно резко попытался опровергнуть это утверждение, но, разумеется, Евгения Алексеевича не убедил.

При выходе из посольства я все-таки задал Евгению Киселеву вопрос в лоб: «Евгений Алексеевич, — спрашиваю, — вы всерьез думаете, что Березовский мне позвонил, дал инструкции по Явлинскому и я написал эти статьи о нем?»

— Ну зачем же так грубо, — ответил мне Киселев, — есть другие методы: кое-что объяснить, высказать о Явлинском свое мнение...

Я, прекрасно зная, что ни в тот момент, ни несколько месяцев, если не лет, до того (примерно так с 1996 года) я с Березовским о Явлинском не говорил вообще, спросил:

— А вы что, знаете, о чем мы говорим с Березовским?

На что получил такой ответ Евгения Алексеевича:

— Я знаю жизнь...

Лучше всего, как известно, человек знает свою собственную жизнь.

Не из злорадства вспомнил я тот разговор, хотя и позлорадствовать есть повод. Уж слишком тот наш диалог похож на то, что сказал Путин Евгению Киселеву два дня назад. Евгения Алексеевича слова Путина удивили и даже возмутили.

А может быть, Путин тоже просто «знает жизнь»? Или думает, что знает, как тогда, два года назад, думал Евгений Алексеевич.

* * *

Участвовать в похоронах НТВ мне совсем не хочется, хотя в какой-то степени ощущение почти похоронное.

Сюжет со встречей в Кремле — просто календарно и логически лег в тему статьи.

562

Будь я Путиным, с НТВ я бы сейчас поступил так — невзирая на независимость прокуратуры и даже «Газпром-Медиа». Выставил бы, как уже однажды писал, солидный (более 25%) пакет акций на открытый конкурс, разрешив участвовать в нем, естественно, только российским претендентам, ибо НТВ

— это общенациональная компания, четвертый канал которой был передан бесплатно. Можно, конечно, и допустить иностранцев. Но тогда в обмен на деньги даются только акции — без частоты.

СМИ В РОССИИ ВЕДЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ СМИ. ОСОБЕННО ТЕЛЕВИДЕНИЕ.

Всё бы было честно. По-рыночному. Цивилизованно.

Ведь НТВ действительно нужно сохранить. И желательно со сложившейся командой журналистов.

Не для сохранения свободы слова — не НТВ только носитель ее. А для сохранения конкурентной среды, каковая и рождает свободу.<...>

Есть правда, которую в равной степени не любят признавать ни Кремль, ни НТВ.

Кремль борется с Гусинским не как с носителем свободы слова, но и не как с бизнесменом только.

Кремль борется с Гусинским как с субъектом враждебной интересам России политики, проводящим к тому же на внутрироссийском политическом (информационном, в первую очередь) поле интересы другой страны. США.

Кто хочет упрекнуть Кремль в антиамериканизме, может это сделать. Но, строго говоря, бороться с гегемонией гипердержавы незазорно — в меру сил и возможностей этим занимаются все.

Политика, однако, вещь юридически неподсудная — отсюда и более или менее успешные попытки обнаружить «экономические преступления» Гусинского.

Но сам по себе Гусинский, несмотря на свои международные связи, уже не опасен. Опасно то, что в его руках НТВ — самая идеологически дисциплинированная — это знают все, кто что-либо знает,

— журналистская структура в Москве.

Поэтому Кремль и борется с НТВ, пытаясь одновременно отделить Гусинского и остальных владельцев НТВ и его высшее руководство от просто журналистов НТВ.

Есть основания у Кремля так смотреть на НТВ и на Гусинского? Есть.

563

Производит ли при этом НТВ, помимо собственно пропаганды, продукт под названием «свобода слова»? Производит.

Пойдем дальше.

Несмотря на то, что борьба против НТВ не является борьбой против свободы слова, а лишь борьбой против некоторых слов, она создает полное ощущение угрозы этой свободе. Тем более что затрагивает интересы отдельных журналистов. В первую очередь — из-за методов борьбы.

Являются ли эти методы характерными для нынешнего режима? Да. Почему? Во многом из-за того, что так привычнее и эффективнее.

В чем опасность? В том, что привычное становится еще привычнее, а эффективность заманивает всё глубже.

И вот тут я перехожу к самому главному. Управляемая демократия — это не контролируемая полностью демократия. Это лишь время от времени авторитарно корректируемая демократия: то есть чтобы вора не выбрали губернатором — да. А если все кандидаты на пост губернатора не воры, то пусть решает народ.

Грань тонкая, но она есть. Есть теоретически, а есть ли в жизни? Далеко не всегда.

Некоторые элементы ныне складывающейся государственной структуры очень напоминают режим корпоративного государства. Но одна из разновидностей корпоративного государства носит неприятное название «фашизм». Мы еще далеки от того, чтобы дойти здесь до предела разумного, но стихийные попытки налицо. <...>

При выводе страны из кризиса, куда ее, в частности, завела и ельцинская анархия, рискованные шаги возможны. Невозможны лишь ошибки, особенно роковые.

Кремль рискует. Внимание: опасность перед нами! <...>

31 января 2001 г.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПАРАНОЙЯ

Печально смотреть, как «Итоги» становятся смешными

В последней программе «Итоги» Евгений Киселев уделил несколько минут драгоценного эфирного времени моей нескромной персоне, а равно «Независимой газете» и Александру Ципко. Тому, кто слышал,

564

рассказывать ничего не надо, а тому, кто не слышал, поясню предельно кратко: по утверждению Евгения Алексеевича, мы, я и Ципко, составляем на Киселева доносы — суть которых в том, что он американский шпион, и печатаем эти доносы в «НГ».

Мысль не оригинальная, более того — вторичная, — некоторое время назад из недр «МедиаМоста» она уже изрыгалась. Тогда я не отреагировал, да и нынче не собирался. Несколько друзей, позвонивших мне после передачи, уговорили написать этот текст — все-таки телевидение, миллионы зрителей.

И хотя

ПЛЕТЬЮ ОБУХА (ТО ЕСТЬ ГАЗЕТОЙ ТЕЛЕВИДЕНИЯ) НЕ ПЕРЕШИБЕШЬ,

я согласился. Думаю, в последний раз — скучно стало спорить с Евгением Киселевым: любое несогласие с собой он трактует как донос на него и тут же вспоминает о 37-м годе. Какая-то, прости меня Господи,паранойя.

Я не буду писать ни о контексте и точном тексте моей «Большой статьи о России и о Путине», из которой вынута так понравившаяся Александру Ципко по одной причине, а Евгению Киселеву — по прямо противоположной цитата, ни об аргументации самого Ципко, которую Киселев, естественно, проигнорировал. Может, потому, что крыть нечем, а может, просто из-за того, что уже давно живет с психологией «нас бьют, нам больно, мы кричим».

Нехорошо, когда бьют, жалко. Хотелось помочь тем, кого бьют.

Но в последнее время что-то не крик я слышу, а в основном шипенье. Это по форме. А по содержанию — пропаганда, причем самая незамысловатая. И очень избирательная.

Тринадцатого января состоялась встреча группы главных редакторов российских СМИ с Владимиром Путиным. НТВ подробно об этом рассказывало, в том числе и о том, что некоторые главные редакторы подняли на встрече вопрос об НТВ. Но ни одной фамилии не назвали. Почему? Может быть, потому, что это бы разрушило образ «Медиа-Моста» как единственного оплота свободы слова в России, да и единственного защитника самого НТВ.

А кто между тем первым поставил на той встрече перед президентом вопрос об НТВ? Вряд ли этого не знает Евгений Киселев, раз зна-

565

ет Владимир Гусинский. Но у НТВ последнее время всегда две правды — для внутреннего употребления и на публику.

Спустя неделю после той встречи в Кремле встретился я с Борисом Березовским, и он сказал: «Мне Гусь рассказывал, как ты наехал на президента по поводу НТВ».

«Наехал» — слово многозначное, но сказал я президенту то, что считаю нужным и должным. Кстати, тогда — не в последний раз.

А вот теперь думаю — зачем?

Было время, я считал, что, даже при всей неправоте НТВ по целому ряду важнейших вопросов, «сдавать» его, выражаясь языком тех, кто «наезжает», нельзя не только ради собственно свободы СМИ и сохранения конкуренции в телеэфире как объективной основы этой свободы, но и ради сбережения НТВ как команды профессионалов. Ныне же складывается впечатление, что профессионализм некоторых ключевых членов этой команды, Евгения Киселева в первую очередь, испарился. Осталась злоба.

Защищать, следовательно, в этой части уже нечего.

Верхом политического анализа Евгения Киселева в последних «Итогах» стали рассуждения о том, что раз Игорь Иванов после встречи с госсекретарем США Колином Пауэллом сказал, что Пауэлл поднял вопрос о свободе СМИ в России, потому что у каждой нации есть свои ценности, то, видимо, в России свобода СМИ ценностью не является.

Это уже не смешно. Это — печально. Это — политическая паранойя, хотя, может быть, и благоприобретенная в результате того, что «бьют» и «больно».

Кстати, Евгений Алексеевич, если вы в следующих «Итогах» заявите в связи с моим последним утверждением, что я требовал заключить вас в психбольницу, я не удивлюсь.

...А все-таки печально, что еще полгода такого развития событий — и «Итоги» можно будет вообще не смотреть. Из обязательного для политических аналитиков зрелища они и так уже перешли в разряд факультативного. Впрочем, я, например, всегда стараюсь читать передовицы Александра Проханова, так как некоторые из них — очень смешные. Правда, не всегда знаешь заранее — смешно ли будет в этот раз.

С Игорем Ивановым получилось смешно.

566

P.S. Закончив статью, наткнулся на «Час быка» г-на Черкизова (видимо, повтор) в эфире НТВ. Тема — текст Александра Ципко. Поразительно, но факт: у Черкизова — анализ, у Киселева на ту же тему — черкизовщина.

27 февраля 2001 г.

ЗАЩИТА НТВ

Несколько размышлений по поводу лозунга «Руки прочь от НТВ!»

Долго длящийся конфликт, связанный с судьбой холдинга «Медиа-Мост», а точнее, с судьбой самой значимой его части — общенациональной телекомпании НТВ, дошел, кажется, до финальной фазы.

Сразу же разразился скандал, что вполне естественно, ибо смена собственника любого общенационального канала в любой стране, даже если эта смена прошла бесконфликтно, всё равно событие и сенсация. А если есть конфликт, то, разумеется, есть и скандал.

Я не раз писал о коллизиях вокруг НТВ и не буду повторяться. Зафиксирую только две позиции. Во-первых, конечно же Кремль играет против НТВ по политическим причинам (хотя все финансовые упреки справедливы), но не с целью ликвидации свободы СМИ в России, а борясь с НТВ как с оппозиционной партией и с Владимиром Гусинским как владельцем и лидером этой партии. Об этом я писал неоднократно еще в 1999 году. Во-вторых, к сожалению, владельцы, менеджмент и даже некоторые журналисты НТВ сделали всё возможное, чтобы оттолкнуть от себя максимум коллег, которые в целом НТВ как журналистской структуре симпатизировали. Постоянные и навязчивые утверждения, далеко не во всем, мягко говоря, соответствующие реальности, что НТВ — самая честная, самая профессиональная, самая неподкупная, самая смелая журналистская структура России и вообще единственное свободное и независимое СМИ страны, а те, кто взглядов НТВ не разделяет, а тем более критикует, — прихвостни Кремля, сервильные и подкупленные Кремлем журналисты, завистники, бездари, а то и просто мерзавцы, — все эти навязчивые утверждения, а точнее заклинания, сделали свое дело.

Тем не менее на последние события вокруг НТВ не отреагировать нельзя, даже несмотря на то что есть полное моральное право не вме-

567

шиваться. Не вмешиваться не из-за трусости, в чем уже поспешили обвинить всех, кто не поддержит НТВ, некоторые из участников позавчерашнего прямого эфира экстренных «Итогов», продолжая даже в момент, когда им самим надо принимать решение, клеймить всех вокруг. Есть право не вмешиваться, увы, по другим основаниям.

Но не вмешаться нельзя.

Тема сложная, запутанная, из тех, что еще долго будут обсуждаться. Так что на первый (в этом случае) раз постараюсь быть предельно лапидарным.

События последних дней и их последствия имеют два главных аспекта: общественнополитический и узкопрофессиональный, то есть относящийся к судьбе журналистского коллектива и журналистов НТВ. Постараюсь коснуться и того, и другого.

• Лично я считаю, что существование НТВ в том виде, в каком оно ныне как изготовитель и распространитель определенной телепродукции, включая пропаганду, функционирует, не является такой проблемой для страны и власти, которую необходимо ликвидировать любым способом.

• В последние два года, а в последние месяцы определенно, НТВ превратилось из просто частной, независимой от государства телекомпании (таких СМИ в России много) в политически оппозиционную журналистскую структуру, работающую на одном из общенациональных телеканалов. А с учетом нынешней роли электронных СМИ и при отсутствии развитой партийной системы в России — фактически в оппозиционную Кремлю партию со свойственной всякой партии ангажированностью. Не случайно ведь протопартия «ЯБЛОКО» оживает как политическая сила только в том случае, когда опирается на эфир НТВ или следует идеологии НТВ, что, кстати, доказывают и последние события.

• В связи с этим ликвидация НТВ в ее нынешнем виде нанесет ущерб свободе слова в России по двум направлениям. Во-первых, резко сузится поле политической конкуренции среди общенациональных телеканалов. Во-вторых, политическая оппозиционная партия НТВ — «ЯБЛОКО» потеряет трибуну и возможность влияния на миллионы избирателей, которые до сих пор эта партия имела.

• В этой связи, даже несмотря на определенную несправедливость получения партией НТВ — «ЯБЛОКО» непропорционально мощного (по отношению к числу избирателей) телеканала, ликвидация НТВ в ее нынешнем виде будет означать фактическую ликвидацию оппозиции в России (кроме коммунистической, но та опирается на сильную партию классического типа). А в ликвидации оппозиции страна не заинтересована. Следовательно, этому необходимо противостоять даже тем, кто взгляды этой оппозиции не разделяет, но является сторонником демократии. Поэтому если бы решение зависело от меня, я бы предпочел, чтобы НТВ в его нынешнем виде и даже с его идеологией осталось.

• Более того, я бы порекомендовал власти и из тактических, и из стратегических соображений помочь НТВ остаться в нынешнем виде (что, конечно, не исключает решения проблемы возврата долгов). Даже несмотря на очевидную энтэвэшную тактику последних месяцев провоцировать власть на «агрессию» против себя.

• В этом, и только в этом, смысле профессионально занимающиеся политикой люди могут выступать под лозунгом «Руки прочь от НТВ!». А вот все «честные люди» имеют полное право этот лозунг и не поддерживать: одни, не теряя честности, могут поддержать, а другие, тоже ничего не теряя, могут и не поддержать. Это дело политических пристрастий и вкусов.

• Один из главнейших вопросов общественно-политического значения в данном скандале: кто прав, а кто не прав юридически? Странно, что саратовский судья отменил 3-го апреля свое решение от 2-го апреля. Но я не уверен, что и 2-го апреля он принял решение, основываясь только на законе.

Мне кажется, что, учитывая громкость и значимость данного скандала, Верховный суд России должен затребовать все дела по линии «Газпром» — «Медиа-Мост» себе и в публичном заседании вынести решение, квалифицировав, в зави-

569

симости от этого решения, и действия всех иных причастных к делу судов и судей.

• Если смена собственника законна, то отпадают 90% всех вопросов. А пока они остаются — в том числе и для тех, кто раздумывает над тем, присоединиться или нет к лозунгу «Руки прочь от НТВ!».

• Как вести себя сотрудникам (журналистам) НТВ?

(То, что я буду писать далее, — не советы им, а размышления для читателей «НГ».)

Нельзя требовать, оставаясь как раз человеком честным, чтобы все вели себя одинаково.

Во-первых, коллектив коллективом, но у каждого может быть своя оценка событий.

Во-вторых, не в равных условиях находятся владельцы и менеджеры НТВ, являющиеся одновременно ее сотрудниками, и остальные. В том числе не в равных материальных условиях — один может не работать всю оставшуюся жизнь и не испытывать материальных затруднений, другой через месяц будет вынужден задуматься о деньгах для себя и своей семьи. Кроме того, на НТВ так любят повторять, что у них все звезды, что, возможно, и сами верят в это. Но громкое имя поможет тем немногим, кто его имеет реально. А две с половиной сотни других останутся со своими проблемами один на один.

• В целом из ситуации есть четыре выхода — каждый в перспективе может оказаться самым эффективным и эффектным, но какой именно — покажет только практика.

• Выход первый: уйти сразу всем вместе. Этим создается одномоментная колоссальная проблема для власти и новых владельцев НТВ. Скорее всего — на время придется перекоммутировать на четвертую кнопку нейтральный госканал «Культура».

НТВ в этом случае погибнет окончательно, но со славой. И превратится в миф, который конечно же будет куда более позитивным, чем постепенно забывающаяся бренная реальность.

570

• Выход второй: остаться на своих местах и работать, как прежде, доказывая делом, что на канал пришли душители свободы слова. Тоже достойный выход: во-первых, можно это доказать (и тогда Кремлю крыть будет нечем); во-вторых, можно вынудить «душителей» стать не душителями. Вот где проявляется настоящий профессионализм.

• Третий выход: оставаясь, растягивать скандальную ситуацию, извлекая из нее максимум пропагандистских выгод: бастовать, саботировать и т. п. Так действует политическая оппозиция, и именно так начал действовать коллектив НТВ.

• Четвертый выход: смирившись со сменой менеджмента (коль скоро она освящена решением суда), договориться с новыми управляющими об условиях профессиональной деятельности, причем зафиксировать эти договоренности публично. Это, кстати, будет полезно для всех СМИ, но это будет профессиональный, а не политический (т. е. не оппозиционный конкретной власти) подход. Ибо журналистика и политика во многом пересекаются, но не тождественны друг другу.

И последнее, чисто личное: я желаю всем журналистам НТВ победы и достойного выхода из сложившейся для них труднейшей, но в рыночных условиях не беспрецедентной ситуации. Даже тем, кто, играя в политику, думал, что эта игра есть только игра и только с гарантированной именно им победой. Даже тем, кто, играя всерьез, до сих пор делает вид, что это всего лишь игра. И вроде бы всерьез же обижается на тех, кто просто победил в жестокой борьбе за информацию как политическое оружие.

Руки прочь от НТВ! Этот мой призыв совершенно искренен, но обращен не только к ее нынешним, но и к прошлым владельцам. Хотя это уже из области фантастики. Для ТВ — определенно. Поэтому в борьбе за НТВ может победить кто-то один, какая-то одна партия. Либо партия власти, либо оппозиция. Либо треть акций канала надо отдать еще и коммунистам — второй ветви оппозиции. В определенном смысле это было бы самым демократичным решением.

5 апреля 2001 г.

571

САМОУБИЙСТВО НТВ Лучше бы они этого не показывали

Есть вещи, которые нельзя показывать даже родственникам, а не то что посторонним. Например, собственное нижнее белье.

Если бы я был руководителем НТВ, ратующим за сохранение и возрождение канала, я немедленно уволил бы того, кто дал команду пустить в эфир запись трехчасовой беседы Альфреда Коха с журналистами НТВ.

Увиденное показывает и доказывает слишком много печальных для НТВ вещей, часть которых, но далеко не все, была очевидна профессионалам и раньше, а часть оказалась шокирующей новостью. Например, безудержное хамство ряда «телезвезд» как мужского, так и женского пола.

«Циничный» и «порочный» Альфред Кох стоически противостоял этому хамству и лицемерию. Причем все одергивали его, не произнесшего ни одного грубого слова, но не себя или коллег.

На НТВ не может быть больше экономической журналистики, ибо все, включая адвокатов и менеджеров компании, либо демонстрировали полное незнание законов и реальностей рыночной экономики, либо бессвязно уходили от разговора о них.

Все предшествующие телерасследования и репортажи НТВ о защите прав инвесторов теперь можно оценивать только как лицемерные, правда, там речь шла в основном об агрессивности «неразумного», «советского по менталитету» рабочего класса. То есть рынок — рабочим, а НТВ — то, что ему в данный момент выгодно.

Кстати, раньше я думал, что адвокаты «Газпром-медиа» конечно же прикрывают беззаконие, а НТВ не проигрывает в значительной степени из-за юридической грамотности и корректности своих адвокатов, но то, что я и другие увидели в ночь с 5 на 6 апреля, демонстрирует либо непрофессионализм, либо партийность адвокатов НТВ.

Чтобы Тэд Тернер никогда не приобрел акции НТВ, надо лишь показать ему запись этой «беседы».

Свобода слова на НТВ пала давно, но глубину этого падения мы увидели только что — в ночном эфире 5 апреля. Мой вывод (в отличие от того, что я считал еще два дня назад): защищать НТВ как одну из площадок свободы слова бессмысленно. За исчезновением объекта защиты в данном месте.

572

Еще одно: что-то важное, о чем знали обе стороны (Кох и двадцать его оппонентов), так и не было названо. Но Кох не сказал об этом, ибо знание касалось НТВ, а журналисты НТВ не затронули эту сокровенность, грубо припомнив все грехи Коха, ибо это касалось их. Причем настолько касалось, что даже в состоянии самого сильного аффекта они об этом не скажут.

И последнее. Теперь мне еще больше, чем раньше, очевидно: кто-то со стороны НТВ играет на уничтожение... НТВ. Кому-то на НТВ выгодно, чтобы «Газпром-медиа» победил.

Печально наблюдать за стриптизом коллег.

Опасно говорить о коллегах правду — но кто-то должен ее сказать, тем более что на самом НТВ явно есть люди, которые не могли не видеть того, что видели все телезрители, но самим им неудобно, особенно сейчас, об этой правде даже думать.

И вообще, воспитанный человек не тот, кто не прольет соуса на скатерть, а тот, кто не заметит, если это сделал другой. Это я знаю. С детства.

Но что же делать, если сосед по столу льет соус уже не на скатерть, а себе на голову? Делать вид, что ничего не заметил? Да уж делали, когда он лил соус на головы других, — не помогло.

Самоубийство — печальное зрелище. Убийство не радостней. Но самоубийство случилось на сей раз раньше. Поэтому о нем и речь.

* * *

Те, кто не участвовал в атаке на Коха, кто молчал, подтвердили истину, не всегда истинную: молчание — золото. В них надежда на возрождение НТВ, ибо думаю: они на сей раз молчали, потому что это было достойней и потому что им не дали бы сказать то, что они думают, обвинив в предательстве.

7 апреля 2001 г.

573