Раздел 4. ЖУРНАЛИСТЫ КАК ЛЮДИ (ТИПЫ И СТРАСТИ)

Лекция 25. Типы журналистов. Журналистские специальности

В лекции, посвященной репортажу, я, как, надеюсь, вы помните, привел самую очевидную классификацию типов журналистов. Классификацию, основанную на естественно-жанровой (наиболее распространенной) специализации журналистов: информационщик, репортер, интервьюер, аналитик, публицист, ведущий (игрок). Теперь же посмотрим на профессиональную типологию журналистики шире, в контексте не узкопрофессиональном, а общественно-политическом, столь актуальном для СМИ сегодня.

Для этого прежде всего вспомним все те профессии, с которыми, по ходу этих лекций, я сравнивал журналистику, пытаясь передать суть того, чем (а не как) она занимается. К этим профессиям для полноты картины теперь я добавлю и ряд других.

• политика(политик)

• писательство (писатель)

• лицедейство, актерство (актер)

• исследовательско-аналитическая деятельность (ученый)

• расследовательская деятельность (следователь)

• расследовательско-защитная деятельность (адвокат)

• оценочно-арбитражная деятельность (судья)

• информационная деятельность (рассказчик)

• интерпретаторская деятельность (эксперт, комментатор)

• медиативно-модераторская деятельность (ведущий, модератор)

404

Вот эти десять типов деятельности (каждый из которых сам по себе может охватывать довольно обширный спектр более конкретных профессий) и составляют в более или менее оригинальном, а чаще всего — в банальном наборе собственно профессиональные типы журналистики или типы профессиональных журналистов.

Чаще всего, что и проще всего, журналистов делят по двум основаниям: информация — аналитика и репортерство — кабинетная работа (опять же «аналитическая», хотя собственно аналитикой она может и не пахнуть).

Информационщик — это тот, кто лучше и быстрее других добывает информацию, причем информацию наиболее точную. Чаще всего он не сидит в редакции, хотя это давно уже не правило. Пользуясь телефоном и услугами своих источников (не журналистов), иной кабинетный информационщик ныне добывает больший урожай, чем его бегающие собратья. Впрочем, если сам журналист такого типа и сидит в редакции, его информационная сеть разбросана вне ее стен. Иначе быть не может.

Аналитик не бегает за информацией сам, не собирает ее по кабинетам и коридорам (хотя и должен в принципе иметь обширные знакомства в тех сферах, которые анализирует). Он обобщает и журналистски анализирует то, что либо собрали другие, либо вообще известно всем, но в силу каких-то причин стало сегодня актуальным. Например, приближаются выборы президента. Все кандидаты известны, известны всем в равной мере и их биографии, программы, тактика и стратегия их избирательных кампаний. На основе этого один журналист (не аналитик) не может написать ничего внятного, другой — легко напишет нечто удобоваримое, но в общем-то банальное (главный продукт СМИ— актуальная банальность). А третий — такой текст, которым будет зачитываться вся политизированная публика, который будут цитировать, который откроет что-то новое, порой даже неожиданное в, казалось бы, уже хорошо известном раскладе сил.

Репортер — это, конечно, тот, кто творит тексты, которые никогда и никто (кроме профессиональных фальсификаторов-журналистов же), находясь в редакции, не напишет. Тот, кто умеет, помимо собственно информации (которую ныне большинство печатных СМИ получает не от своих корреспондентов, а от

405

информационных агентств и телевидения), собрать и передать в своем тексте «запахи жизни»: нюансы, детали, картинки (информационно почти пустые, но создающие эффект присутствия, соучастия, сопричастности), эмоции, случайные свидетельства.

Кабинетный же журналист довольствуется переработкой всего того, что поступает на его стол в редакции. В последнее время, кстати, мы стали свидетелями в некотором роде расцвета такой кабинетной журналистики. Объективная основа этого — появление Интернета, откуда можно почерпнуть множество деталей, не присутствующих в основном потоке текстов, проходящих по каналам профессио-

нальных СМИ, и многообразие самих этих текстов, что позволяет, обладая определенными профессиональными навыками, сконструировать любой правдоподобный материал. Несколько случаев подобного рода стали скандально известны в последние годы, например, во время иракской войны 2003 года, когда обозреватель одной более чем уважаемой американской газеты, как выяснилось, все свои репортажи сочинял не выходя из кабинета, но выдавал их за настоящие. Не совсем ясно, каким образом это так долго оставалось тайной для его коллег и редакционного руководства, что, впрочем, доказывает то, сколь, видимо, распространенной является сегодня такая спекулятивная журналистская деятельность.

Кстати, еще одной объективной основой этого типа деятельности является, помимо современных технологических новшеств, редко кем отмечаемая стандартность сюжетных узлов журналистики, чему, как вы помните, я посвятил специальную лекцию.

В этом месте я должен сказать, что к тем десяти видам деятельности, так или иначе инкорпорированным в журналистику, которые я перечислил в начале этой лекции, и являющимся доброкачественными, необходимо добавить еще два, выделив их в особую группу недоброкачественных (или даже злокачественных) типов.

Недоброкачественным является сочинительство (пример приведен выше), а злокачественным — провокаторство, тоже довольно распространенное сейчас (но не сегодня родившееся). Особенно часто провокаторство используется в предвыборных кампаниях и разного рода информационных войнах, в первую очередь массовыми и бульварными СМИ (и чаще всего, естественно, — на телевидении).

406

Всех наиболее известных журналистов-провокаторов хорошо знают в профессиональной среде, да и публике их имена хорошо известны (ибо провокаторские публикации, как правило, приносят их авторам большую известность, временами напоминающую славу). Меньшинство из провокаторов затем тяжело расплачиваются за эту славу (если шум поднялся уж слишком большой и последовало контрразоблачение), но большинство вполне сносно или даже процветая продолжают работать в журналистике и дальше. Объективности ради надо отметить, что в основном за провокациями в СМИ стоят внешние силы, то есть инициаторами провокаций являются не сами журналисты, выступающие лишь в роли исполнителей (за что им достается и плата, и слава и, в случае неудачной провокации, соответствующая репутация). Однако я, да, думаю, и не только я, знаю несколько известных журналистов, которые стали провокаторами по собственной склонности и без каких-либо внешних воздействий (что не исключает эксплуатацию их склонности другими и, соответственно, оплату отдельных проявлений этой склонности).

Еще одна оговорка: иногда провокаторство амбивалентно, то есть используется превентивно против каких-то, как представляется (искренне или спекулятивно) авторам и исполнителям провокации, еще более значительных общественных или политических провокаций. Таким гомеопатическим случаем является, например, по мнению многих, известная история лета 1996 года, случившаяся между двумя турами президентских выборов, следствием которой стало отстранение Борисом Ельциным от власти Коржакова, Барсукова и их, по выражению Чубайса, «духовного отца Сосковца». Началось всё, как известно, с «провокационного», по мнению авторов встречной «провокации», задержания людьми Коржакова двух сторонников Ельцина, но из команды Чубайса, вынесших из Белого дома «коробку из-под ксерокса» с полумиллионом долларов. Подробнейший сюжет об этом был показан по всем телеканалам. В ответ поздно вечером Евгений Киселев вышел в прямой эфир тогдашнего НТВ с заявлениями о готовящемся группой Коржакова государственном перевороте. В результате поднявшегося шума и паники в политических кругах на Ельцина было оказано сильнейшее давление, и утром следующего дня под диктовку Чубай-

407

са он объявил об отстранении Коржакова и его сторонников от власти и снятии их со всех постов. До конца не ясно, действительно ли в этот момент Коржаков планировал отменить второй тур выборов (что было бы, безусловно, госпереворотом) или речь шла лишь об угрозе для группы людей, организационным лидером которых был Чубайс, но то, что без панических заявлений НТВ отстранения Коржакова могло бы и не состояться, очевидно.

Вообще выражения «провокационный вопрос», «провокационная статья», «провокационное утверждение» встречаются сегодня очень часто, обозначая, с одной стороны, один из довольно распространенных легальных (но на грани фола) методов политической борьбы и, соответственно, политической журналистики, но, а с другой — используясь для дезавуирования в общем-то нормальных (в смысле морали, в том числе и профессиональной) действий журналистов, неприятных для власти или угрожающих власти. Причем часто власть действует (в том числе и руками журналистов) провокаторски не в силу злонамеренности авторов «провокаций», а оттого, что ей есть что скрывать от общества. Грань здесь временами весьма тонка, но в большинстве случаев конечно же простого здравого смысла достаточно, чтобы отделить настоящую злонамеренную провокацию от всего, что внешне на нее похоже.

Вернусь, однако, к типам журналистов. Итак, как мы выяснили, наиболее распространенное деТретьяков В.Т. Как стать знаменитым журналистом: Курс лекций по теории и практике современной русской 186 журналистики/Предисл. С. А. Маркова. — М.: Ладомир, 2004. — 623 с.

ление их: информационщик, репортер, аналитик (кабинетный журналист). Если сюда добавить еще интервьюера (а есть немногочисленный отряд журналистов, которые берут интервью гораздо лучше других, хотя специализирующихся только на интервью, минуя, например, репортаж, довольно мало), а также ведущего телеигр — того, кого я назвал, да еще раз простится мне это (хотя вряд ли), массовиком-затейником, то мы увидим, что пять главных жанров (четыре классических и один новый) и рождают главные профессиональные журналистские типы. Так и должно быть.

Теперь всё же поговорим о менее очевидном. А для этого вновь обратимся к тем десяти доброкачественным видам профессиональной деятельности, которые сочетаются в журналистике как профессии, да и к недоброкачественным тоже.

408

Журналист как политик

В принципе о журналисте как политике я уже рассказывал в соответствующей лекции. Но здесь хочу сделать некоторые пояснения.

Безусловно, до сих пор самым ярким представителем наиновейшей российской журналистики как политики является Евгений Киселев периода 1994—1999 годов (ныне эту роль он утерял, но освободившийся весьма почетный пост никто так и не занял). В рассказанном мною эпизоде лета 1996 года Киселев, естественно, выступал больше как политик, чем как журналист. Действовал ли он в интересах одного клана, в который сам входил, или России в целом, это не важно. Важно то, что журналист, ставший политиком, использует журналистику как ее использовал бы любой политик, но, конечно, не как журналист. То есть интересы свободы слова, принцип объективности, неангажированность отбрасываются либо используются только односторонне: для себя и против врагов (оппонентов, конкурентов) своей политической партии.

То же мы видели и в ходе Большой информационной войны 1999—2001 годов, когда Киселев-политик (правда, куда менее самостоятельный, чем в 1996 году) бился в эфире партии НТВ против партии ОРТ. Лицом партии ОРТ был тогда Сергей Доренко, остававшийся, однако, журналистом (каким именно, скажу позже), но совсем не политиком, хотя, конечно, и оказывавшим политическое влияние огромной силы — но на массы, а не на саму политику. В этом, собственно, и различие политика и журналиста, если их брать по отдельности. Первый оказывает влияние на политику и на массы, второй — только на массы, хотя и это тоже есть политическое влияние.

У Евгения Киселева был, однако, золотой период, когда он действовал как политик-журналист, не играя открыто и однобоко на стороне одной (своей) партии. Это период 1997—1998 годов, когда авторитет «Итогов» был столь несоизмеримо велик в сравнении с любыми иными аналитическими программами на нашем ТВ, что Евгению Киселеву удавалось раз за разом собирать у себя в программе лидеров всех четырех тогдашних думских фракций и трех депутатских групп. И эти лидеры именно в пря-

409

мом эфире «Итогов» делали громкие заявления, реально влиявшие на политику, оглашали свои дальнейшие, до того скрывавшиеся от публики, действия. Конечно, это была уникальная ситуация, свойственная исключительно России на том коротком отрезке времени: медиакратия обогнала по своим возможностям незрелую демократию (тем более что правящий класс не слишком стремился развивать последнюю), а публичная политика, уже ушедшая с площадей, еще не нашла себе пристанища ни в парламенте, третируемом властью и провластными СМИ, ни в партийных структурах, слабых, немощных, неразвитых, непубличных.

Однако всё равно факт остается фактом: в 1997—1998 годах «Итоги» выступали скорее как политический, чем медийный организм, а сам Евгений Киселев в тот период минимально демонстрировал свои политические пристрастия (за исключением некоторых конкретных бизнес-пристрастий стоящего за его спиной Гусинского) и выступал как независимый и влиятельный политик-медиатор или политик-арбитр от СМИ.

По мере приближения выборов или по мере разрастания политических кризисов политик начинает расти (разбухать) почти в каждом журналисте, демонстрируя уже отмеченное мною отличие политика от журналиста: политическая ангажированность становится сущностью действий журналиста, а журналистика — лишь формой ее проявления.

Соответственно в действиях таких журналистов проявляются все стереотипы и нормы поведения политиков.

Журналист как писатель

Ясно, что каждый пишущий журналист есть писатель (как правило, не очень хороший), но в некоторых журналистах писательство преобладает. Самый яркий пример — Максим Соколов, выступающий на ниве политической журналистики (и в печати, и на телевидении), но не воспринимающийся политическим классом как политический аналитик. Именно потому, что писательство, литературная форма подавляют в его текстах и содержание, и огромные исторические знания, им демонстрируемые. Максим Соколов не учитывает того, что

410

ЖУРНАЛИСТИКА, КАК И ПОЭЗИЯ, ДОЛЖНА БЫТЬ НЕМНОГО ГЛУПОВАТА.

Точнее — журналистика не должна быть слишком сложной или изощренной по форме, ибо тогда она как бы отделяется от злободневности, воспринимается как нечто оторванное от сегодняшнего дня — если даже автор ведет разговор о событиях именно этого дня.

Журналистов, в которых преобладает писатель, как правило, писатель-графоман, довольно много. Потому и появляется много журналистских текстов, чтение которых приятно, но не оставляет после себя ровным счетом ничего: ибо до стиля Лермонтова, Гоголя или Набокова они не поднимаются, а до нормальной (то есть полезной аудитории) журналистики «не опускаются».

Писатель от журналистики капризен, бьется за каждый эпитет, не умеет сократить свой текст (всё ему кажется очень важным) и т. п. В общем — он заполняет своими текстами пустоты на страницах и экранах СМИ, создает текстовой фон для собственно журналистики.

Добросовестный писатель (иногда он актуализируется почти в каждом журналисте, кроме самых объективных прагматиков) в журналистике не вреден (хотя иногда я думаю иначе), скорее бесполезен (кроме публицистики, где литературный дар конечно же просто необходим). Не то что сочинитель, особенно злокачественный.

Сочинитель

О нем я тоже уже подробно рассказывал. Проще говоря — это просто лжец, с врожденным или благоприобретенным инстинктом врать. А это — большое зло для журналистики, ибо все-таки первооснова ее — передача информации, хоть как-то соотносимой с реальностью, а не полностью высосанной из пальца.

Актер, лицедей

Журналистов-актеров было много всегда, но появление телевидения создало для склонных к лицедейству журналистов сцену, отсутствующую в печатных СМИ.

411

Актеров в нашей журналистике множество. Классическим примером такого актерства были телеспектакли Сергея Доренко в его авторской программе летом и осенью 1999 года.

Возможно, самому Доренко тогда казалось, что он превратился в политика. Да, превратился, но в политика — одного из многих, как и большинство журналистов в тот период, а вот в актера — выдающегося, актера № 1 на тогдашней журналистской и политической сцене.

Журналист — это тот, кто либо передает известные ему и не известные аудитории факты, либо интерпретирует их от имени общества. Актер — тот, кто стремится к успеху у публики. И это — главное. Аплодисменты, слава, шум вокруг твоего имени, восторги поклонников, проклятия (и чем громче, тем лучше) тех, чьим мнением ты не дорожишь, зависть конкурентов и, видимо, эксклюзивный гонорар

— вот что важно для актера.

И, как правило, актер — в жизни далеко не такой возвышенный тип, как на сцене. Чаще всего — циник и прагматик.

Артистические данные Сергея Доренко были исключительными. Он и блеснул, как звезда. Остались другие, менее талантливые, но не меньшие лицедеи. Пара-тройка таких до сих пор собирает свой урожай на ниве политической тележурналистики, но особенно много их, естественно, в журналистике бульварной, связанной с поп-культурой. Тут, почитай, каждый второй человек, носящий звание журналиста, актер или актеришко.

Что главное в этом журналистском амплуа? Конечно, неискренность, конечно, лицедейство.

Провокатор

Этому амплуа я тоже уже посвятил достаточно слов. Отмечу лишь, что провокатор — как правило, актер (по понятным причинам). И лишь самые идейные провокаторы, так сказать провокаторы-профессионалы, уже не играют свою роль, а живут ею.

Ученый

Это профессиональное амплуа преобладает у тех, кто занимается аналитикой в журналистике.

412

А ею занимаются сегодня почти все, например, в журналистике политической. Но, как и полагается, много званных (политическая журналистика в моде, да и оплачивается неплохо, и вводит тебя в политический класс, а то и в элиту этого класса), но мало избранных. Журналистские тексты, особенно в российской журналистике, как правило, плохо структурированы. Пишутся во многом по принципу либо эссе, либо, еще чаще, акынских песен: что вижу, то пою.

На этом фоне всегда выделяются тексты, во-первых, четко структурированные (что выдает привычку систематического мышления у их авторов), во-вторых, построенные по законам научной логики: гипотеза, тезис, антитезис, синтез, подтверждение либо опровержение гипотезы (если даже это твоя собственная гипотеза); в-третьих, оснащенные дополнительной, кроме расхоже-журналистской, фактурой.

Научность (то есть объективность, непредвзятость) текста неплохо проверяется наличием в нем не слишком специальных, но правильно понимаемых терминов из политической науки. И отсутствием самых примитивных суждений, типа: демократия — это власть народа, а так как у нас народ власти не имеет, то у нас нет и демократии.

Ученость (образованность плюс умение логически и критически мыслить и рассуждать) еще никому не мешала. Для журналистики она опасна лишь в чрезмерных дозах, делающих тексты эзотерическими, закрытыми для аудитории.

Политик и ученый — разные типы журналистов (по преимуществу). Не случайно, эксперты, политологи признавали Евгения Киселева как журналиста-политика, но не как аналитика.

Политик в журналистике — это скорее публицист. А публицистика и аналитика, вещи, строго говоря, противоположные, но в журналистике часто смешиваемые и легко смешивающиеся.

Следователь, адвокат

Две ипостаси того, что любят называть расследовательской журналистикой. Тут всё ясно, и проблема лишь в цели, которая ставится журналистом при расследовании. Чаще всего такая цель наличествует и не исчерпывается только поиском истины. Как правило,

413

журналист начинает свою работу желая либо разоблачить, либо оправдать кого-то или что-то. В общем-то, это нормально. Журналист все-таки не сотрудник правоохранительных органов. Другое дело, насколько профессионально используются им методы расследовательской работы, не нацелены ли «процедуры дознания» (непредвзятый поиск объективной истины) на априорное разоблачение заранее намеченного «злодея» или «злодейства» либо, наоборот, — на безусловное обеление «порядочного человека».

Интервьюер, как я уже отмечал, отчасти пользуется методами следовательского допроса (иногда даже злоупотребляя ими).

В последнее время на телевидении приобрел популярность жанр интервью по принципу перекрестного допроса, ведущегося двумя следователями (добрым и злым). Этот прием, безусловно, обогащает зрелище. Если, конечно, используется корректно, то есть если оба журналиста-следователя в равной степени не питают антипатию (или не симпатизируют) интервьюируемому (что бывает, и довольно часто). Наиболее яркие программы такого рода — выходившая когда-то на НТВ и ТВС передача «Без протокола» и «Школа злословия» на канале «Культура».

Судья, арбитр

Не будем забывать, что всякий журналист в отличие от любого простого гражданина имеет в глазах общества более или менее закрепленный официальный статус, а кроме того — общественный авторитет.

И как следователь, и как адвокат, и как судья, выносящий свой вердикт (этот прав, а этот нет), журналист, особенно если он работает в авторитетном СМИ, есть лицо, сравнимое по силе воздействия на мнения людей с официальными носителями тех же ролевых функций из правоохранительной системы.

Те журналисты, которые, кокетничая («Я — простой журналист!»), умаляют этот свой статус, по крайней мере не искренни. Даже высшие судебные инстанции не имеют, чаще всего, возможности столь масштабно преподносить обществу свой приговор. Другое дело, что высшая судебная инстанция одна, а журналистских инстанций (в демократическом государстве) много, а кроме того судебные инстанции не меняют свои приговоры так часто,

414

как журналистские: разные СМИ могут оценить одно и то же деяние прямо противоположно и изменять свои оценки хоть каждый день. Это несколько смягчает гнет «независимой» судебной власти СМИ.

Причем надо иметь в виду, что когда я говорю об оценочно-арбитражной деятельности журналистов, то речь не идет лишь о текстах на собственно уголовную тему. Тут и политика, и скандалы любого рода, и экономические проблемы, и виды на урожай, и спорт, и, естественно, массовая (да и не массовая) культура. В последней исключительно через СМИ расставляются оценки, выводящие одних в «звезды» и «культовые авторы», а других — в информационное небытие.

Рассказчик

Один из самых внятных и очевидных журналистских типов. О нем я так много говорил, что и добавить нечего.

Интерпретатор (комментатор, эксперт)

Важно не путать этот тип деятельности (и соответствующий тип журналистов) с аналитической. Комментирование ближе скорее к оценочно-арбитражной деятельности, но не имеет в глазах публики столь сильной модальности. По сути интерпретаторство — это не приговор и не анализ, а объяснение, разъяснение, пояснение.

Ведущий

Скрыто этот тип деятельности существовал в журналистике давно (например, когда редактор заказывал статью тому или иному нештатному автору для того, чтобы уравновесить ранее прозвучавшую в данном СМИ точку зрения). Но с появлением телевидения и жанра игры (с поджанром ток-шоу) на нем эта деятельность приобрела самостоятельное значение и стала очень популярной.

В качественных ток-шоу роль модератора (ведущего) внешне более скромна, пассивна (но всё равно именно он определяет

415

успех передачи). В игровых ток-шоу и собственно в играх роль ведущего демонстративно активна.

Сегодня этот тип журналистской деятельности уже сформировал целый отряд профессионально занимающихся этим людей. Кстати, показательно, что именно в этой профессиональной среде рождаются (точнее их «рожают» путем специальной раскрутки) так называемые телезвезды. Телезвезды получают самые большие гонорары в журналистике, и именно у них другие журналисты берут интервью. Всё это практически недоступно для остальных журналистов.

Теперь попытаюсь составить некий довольно условный и весьма субъективный рейтинг журналистов по их склонности и реальному исполнению того или иного типа журналистской деятельности. Ясно, что в отдельно взятом журналисте присутствуют (и должны присутствовать) разные типы в разных пропорциях. Но все-таки лично я отчетливо вижу среди журналистов России несколько доминирующих профессиональных типов. Ниже перечислены уже известные нам типы, в порядке убывания их строго математически не определяемой массовости в данной профессии (в СМИ России):

• рассказчик (информационщик, репортер)

• писатель

• комментатор

• судья

• следователь (все время кого-то разоблачает)

• адвокат (все время кого-то защищает)

• ведущий

• сочинитель

• актер

• провокатор

• аналитик

• политик

В завершении данной лекции отмечу, что несправедливо, а главное — неправильно было бы не упомянуть еще о двух профессиональных типах, действующих в журналистике. Как только я назову их, думаю, станет понятно, что, хотя этих людей можно даже не

416

считать собственно журналистами, без них СМИ как работоспособная система рухнет. Это редактор и главный редактор.

Разговор о людях уникальной профессии — редакторах (рядовом и главном) начну с золотой максимы.

НЕ БЫВАЕТ ТЕКСТОВ, КОТОРЫЕ НЕ НУЖДАЛИСЬ БЫ В РЕДАКТУРЕ.

Впрочем, это не означает, что всякий текст нужно редактировать. Это не парадокс, а прагматика: всё можно сделать более совершенным, но дефицит времени при подготовке к выходу в свет того или иного СМИ заставляет редакторов (просто редакторов и главных) принимать решения о прекращении работы над доводкой того или иного текста (или сюжета) до совершенства. И это

КЛЮЧЕВОЙ МОМЕНТ РЕДАКТОРСКОЙ РАБОТЫ В СМИ - ПОИСК ЗОЛОТОЙ СЕРЕДИНЫ МЕЖДУ СОВЕРШЕНСТВОМ (НЕ ДОСТИЖИМЫМ) ТЕКСТА И ЕГО АКТУАЛЬНОСТЬЮ.

С одной стороны, газета, еженедельник или телепрограмма не могут появиться, если в них не работают журналисты. А без редакторов — могут. Но, с другой стороны, без редакторов, особенно высокопрофессиональных, ни одно издание, ни одна теле- или радиопрограмма не может стать качественной, концептуально стройной и выверенной, последовательно выдерживающей высокий уровень и собственно журналистики, и формы, и оригинального, только этому СМИ присущего стиля.

ЖУРНАЛИСТ - НЕОБХОДИМОЕ, НО НЕ ДОСТАТОЧНОЕ УСЛОВИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ ВЫСОКОПРОФЕССИОНАЛЬНОГО СМИ. РЕДАКТОР - УСЛОВИЕ ДОСТАТОЧНОЕ.

Журналисты вечно торопятся, они небрежны, они, еще заканчивая выполнение одного задания, уже получают другое и думают о нем, у них нет времени проверить факты, вообще журналисты часто ошибаются в самых элементарных вещах. Появление этих ошибок в обнародованном тексте свело бы на нет весь труд журналиста, ибо эти ошибки, как правило, глупы и появляются в самых непредсказуемых местах — там, где их никто не ждет.

Заголовки большинства журналистских текстов, если бы они были опубликованы так, как их составили журналисты, поража-

417

ли бы своим однообразием и — более того — просто совпадением большинства слов в них. Тексты бы не влезали в отведенные им объемы, фотографии не стыковались бы с текстами, а сами тексты — друг с другом: в одном из них утверждалось бы прямо противоположное тому, что говорится в другом,

— причем речь не идет о дискуссионных или полемических материалах. А в иных случаях тексты и сюжеты повторяли бы друг друга, бесполезно съедая газетные полосы или эфирное время.

Наконец, издание или программа поражали бы стилевой разноголосицей, даже хаосом, отражающим пристрастия и вкусы, часто невысокие, тех, кто «творит».

Оттачиванием и полировкой изготовленных журналистами деталей (а часто — вообще сырья, полуфабрикатов, болванок) и сборкой из них единого и гармоничного целого, называющегося газета X, еженедельник Y, телепрограмма Z, занимаются редакторы.

Еще более анонимные, чем журналисты. Еще более неизвестные широкой публике. Чаще всего

— меньше журналистов получающие.

На телевидении справедливость отчасти торжествует, ибо в титрах всякой солидной программы имена редакторов обозначаются. В печатных изданиях, как правило, нет и этого.

Уникальность профессии редактора состоит в том, что он, начисто лишенный авторского самолюбия или вынужденный от него отказаться, не умея создавать текст, способен увидеть его достоинства

— и усилить их, а также способен раньше других заметить недостатки текста — и убрать, замаскировать или смикшировать эти недостатки. А в случае работы с текстом именитого нештатного автора, не соблюдающего никакой производственной дисциплины, но крайне амбициозного и обидчивого, сократить, поправить, объяснить, уговорить, принять удар авторского недовольства на себя. И часто — добиться поразительного эффекта, когда автор, получив свежий номер издания, обливается слезами умиления над собственным текстом: как же я замечательно написал!

Между тем если бы ему показать его подлинный текст и если бы он при этом не был его автором, то есть человеком, в 90% случаев неспособным этот текст объективно оценить, он бы ужаснулся.

418

Высококлассных редакторов крайне мало. Даже просто классных не очень много. Во всяком случае меньше, чем классных журналистов.

Что такое высококлассный редактор? Это человек, который умеет делать четыре вещи (возьму пример печатного текста):

• во-первых, с ходу оценить достоинства текста и его недостатки и отправить в корзину, не тратя лишних слов и времени, текст некачественный, изобретя при этом благовидный предлог, под которым автору будет вежливо отказано в публикации;

• во-вторых, ювелирными прикосновениями, не вписывая автору ни одной своей мысли, ни одного не характерного для автора слова, но убрав всё, что портит текст, довести его до приемлемого уровня совершенства;

• в-третьих, получив от руководства задание подготовить к печати текст, который, будь на то воля самого редактора, был бы отправлен в корзину, так обработать его, что этот текст не портит издания, автор остается доволен, а читатель все-таки видит все те авторские глупости, из-за которых этот текст и не следовало бы печатать;

• в-четвертых, если текст, по мнению редактора, представляет несомненную ценность, но может быть по каким-то, например цензурным, соображениям отвергнут руководством редакции, отредактировать его так, чтобы вся острота осталась, руководство не имело бы причин текст не печатать, а автор и читатель были бы удовлетворены.

Будучи весьма неплохим редактором (что могут засвидетельствовать десятки нештатных авторов, чьи тексты я редактировал), я часто, еще работая в «Московских новостях», занимался как раз последним, ибо только со стороны казалось, что это издание, носившее неофициальный титул «трибуны гласности», с ходу и без всяких изменений печатало всё самое острое и необычное. Цензура была: и внешняя, и внутренняя, и цензура (минимальная в сравнении с другими СМИ того периода) главного редактора.

419

Входить в публичное обсуждение действий и решений последнего, пока ты с ним работаешь, непрофессионально и неприлично.

ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР - ЭТО ТО ЖЕ, ЧТО РЕДАКТОР ВООБЩЕ, НО ТОЛЬКО ОТВЕЧАЮЩИЙ, ДАЖЕ НЕ ЧИТАЯ ИХ, ЗА ВСЕ ТЕКСТЫ (А РАВНО И ДЕЙСТВИЯ) ВСЕХ СВОИХ СОТРУДНИКОВ, ЗА КОНЦЕПТУАЛЬНУЮ ВЫДЕРЖАННОСТЬ ИЗДАНИЯ, А ТАКЖЕ ЕЩЕ И ЛИЦО, ОТВЕЧАЮЩЕЕ ЗА ИЗДАНИЕ ПЕРЕД ВНЕШНИМ МИРОМ, ПЕРЕД ВСЕМИ ПРОТИВОБОРСТВУЮЩИМИ В НЕМ СИЛАМИ. ЧЕЛОВЕК, ИМЕЮЩИЙ СВОЮ ТАКТИКУ И СТРАТЕГИЮ ВЕДЕНИЯ ИЗДАНИЯ, ЕГО СОХРАНЕНИЯ И РАЗВИТИЯ. И ОН НЕ ОБЯЗАН ПОСВЯЩАТЬ ВО ВСЕ НЮАНСЫ ЭТОЙ ТАКТИКИ И СТРАТЕГИИ ВСЕХ СВОИХ СОТРУДНИКОВ, ВСЕХ РЕДАКТОРОВ, ВСЕХ ЖУРНАЛИСТОВ.

Это нужно знать и понимать.

ЖУРНАЛИСТ, ВЫБИРАЮЩИЙ ГДЕ ЕМУ РАБОТАТЬ, ЕСЛИ У НЕГО ЕСТЬ ТАКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ, ВЫБИРАЕТ, В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ, ЧЕТЫРЕ ВЕЩИ (ЕСЛИ ДАЖЕ НЕ ВСЕГДА ОБ ЭТОМ ДУМАЕТ): ЗАРПЛАТУ, РАБОТУ (НАСКОЛЬКО ОНА ЕГО УДОВЛЕТВОРЯЕТ), ИЗДАНИЕ И ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА. И КАЖДОЕ ИЗ ЭТИХ ЧЕТЫРЕХ УСЛОВИЙ ЗНАЧИМО, ПРИЧЕМ ПОРОЙ ПОСЛЕДНЕЕ - ДАЖЕ БОЛЬШЕ, КАК ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧЕМ ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ВМЕСТЕ ВЗЯТЫЕ.

Работе главного редактора стоило бы посвятить отдельную лекцию, но меня избавляет от этого публикация в шестом разделе книги статьи, специально посвященной одному из выдающихся главных редакторов нашей страны. Крайне рекомендую ее прочесть. И тем, кто собирается стать главным редактором, и тем, кого эта высота не манит, но кто будет работать в журналистике. Ибо фигуру главного редактора, как валун на узкой тропинке, вам всё равно не обойти.

420

Лекция 26, заключительная. Как хорошо быть журналистом: от анонимности к славе и влиянию

Уважаемые студенты и студентки, а также все остальные слушатели и читатели этого

курса!

Наши беседы подходят к концу и, как я вас учил, финал должен быть, с одной стороны, ярким и запоминающимся, а с другой — неожиданно-интригующим, дабы было желание вновь обратиться к текстам данного автора.

Насчет неожиданности говорить трудно. Скорее кому-то (мне в том числе) может показаться, что курс для такой простой профессии, как журналистика, слишком затянулся. Простой, но крайне важной — напомню я вам. Одной из важнейших в современном мире, ибо посредством СМИ, то есть руками журналистов в значительной степени, этот мир сегодня управляется.

НЕ ЖУРНАЛИСТЫ - ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ МИРОМ, НО ОНИ - ВЕРНЫЕ БОЙЦЫ, ПРИВОДНЫЕ РЕМНИ И ПЕРЕДОВОЙ ОТРЯД ПАРТИЙ ИЛИ ГРУПП, НАХОДЯЩИХСЯ У ВЛАСТИ.

Все марксистско-советские формулировки, вызывавшие в свое время усмешку, вновь стали актуальными. В то же время журналистика — единственный полнозвучный голос в общем-то немого по отношению к власти общества. Следовательно,

ЖУРНАЛИСТИКА - ПОЛЕ БИТВЫ ВЛАСТИ С ОБЩЕСТВОМ, БИТВЫ ПОСТОЯННОЙ, ПОВСЕДНЕВНОЙ, РУТИННОЙ, КАК ПАРТИЗАНСКАЯ ВОЙНА, И ГРАНДИОЗНОЙ, КАК СТАЛИНГРАД.

Ни одна из сторон не должна одерживать окончательной победы, ни одна не должна разгромить «противника». Нет ничего

421

страшнее в политической и общественной жизни, чем полная и окончательная (окончательной до конца, впрочем, она никогда не бывает) победы одних над другими. Ибо после этого

— тотальность, тоталитарность, диктатура, а далее — взрыв, революция, бунт, хаос.

ЖУРНАЛИСТЫ, УЧАСТНИКИ ЭТОЙ БИТВЫ С ОБЕИХ СТОРОН, ГРУБО ГОВОРЯ - КОЛЛАБОРАЦИОНИСТЫ: СЛУЖА ОБЩЕСТВУ, СОТРУДНИЧАЮТ С ВЛАСТЬЮ, ЯВЛЯЯСЬ ЧАСТЬЮ ВЛАСТИ (В ШИРОКОМ, СОВРЕМЕННОМ СМЫСЛЕ СЛОВА), ТАЙНО И ЯВНО РАБОТАЮТ НА ОБЩЕСТВО. ПРИЧЕМ НЕ ПО НОЧАМ (ПО НОЧАМ ЖУРНАЛИСТЫ, КАК ВСЕ НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ, СПЯТ), А ДНЕМ -НА ВИДУ У ВСЕХ, НА ВСЕОБЩЕМ ОБОЗРЕНИИ.

Мой курс лекций, как я уже отмечал в его начале, отличается (надеюсь, уже отличился) не академизмом, а предельной (для нормального человека) откровенностью. Не скрыть, не спрятать ни одной реальной проблемы журналистики, не отделаться красивыми декларациями о демократии, свободе слова и свободе печати, о беспредельной и бескорыстной честности и святости тех, кто этой профессией зарабатывает себе на хлеб, а сообщить вам maximum maximorum правды о журналистике и СМИ (различайте эти понятия) — вот чего я хотел.

Вот почему, возможно, журналистика и журналисты в массе своей в моем курсе предстали не в самом благоприятном свете. Не дон-кихоты, а прагматики, не романтики, а циники, не доброхоты, а честолюбцы.

Не станем, кстати, забывать — я об этом рассказывал, — что журналистика, как всякая публичная профессия, нуждается в аудитории, а значит — в трибуне, кафедре, сцене, с которой журналист к этой аудитории может обратиться. Но как абсолютное большинство актеров не владеет театрами, так и абсолютное большинство журналистов не владеют СМИ. Писатель может писать в стол, надеясь на то, что придут лучшие времена и его рукописи, если сработает закон Булгакова, независимо от него открытый, кстати, Мариной Цветаевой («Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед...»), увидят свет и произведут тот эффект, на который рассчитывал автор.

Тексты журналистов злободневны и преходящи. Не опубликованные сегодня - завтра они никому, включая автора, не нужны.

422

А как легко журналисту, в силу многих обстоятельств, потерять трибуну, эфир! Из-за этого тоже приходится идти на сделки с совестью. Не только профессиональной, но и человеческой.

И тем не менее профессия журналиста изумительно интересна и прекрасна. Она открывает возможности, которые мало какая еще сфера деятельности может предоставить. Вступая в младые и безответственные годы в журналистику на условиях анонимности, винтикообразности, каждый (по крайней мере, в меру своих способностей и человеческих качеств) имеет возможность исключительно собственным трудом подняться к вершинам славы, известности, влиятельности и материального процветания. Век журналиста не так короток, как век балерины. Журналист не зависит от чужого текста, как драматический артист. Журналист не связан, по крайней мере так жестко, как политик, цикличностью политического процесса и непосредственной (пусть и корректируемой сегодня, как и всегда) волей избирателей.

Журналистика, как и медицина, функционирует (однажды родившись) и в самых открытых и свободных демократиях, и в самых закрытых и жестких тираниях.

ЖУРНАЛИСТЫ НУЖНЫ ВЛАСТИ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВЛАСТЬ ИМ. В ЭТОМ - ШАНС, ВОЗМОЖНОСТЬ МАНЕВРА, НЕ БЕЗ УЩЕРБА ДЛЯ ПРИНЦИПОВ, РАЗУМЕЕТСЯ.

Журналисты и обществу нужны больше, чем общество журналистам. Без журналистов общество корчится безъязыкое, ему нечем писать и разговаривать. В этом — тоже шанс на свободу, возможность встречного маневра.

Еще одно преимущество нашей профессии состоит в следующем. Я, сравнивая журналистику с другими сферами деятельности, говорил о журналистах-следователях, журналистах-адвокатах, журна-листах-судьях. Но ведь есть еще универсальный (хоть и редкий) тип журналиста. Сама профессия не накладывает здесь каких-то ограничений. Это в судебном процессе прокурор подбирает обвинительные факты, свидетельства и аргументы, защитник — то же, но что, напротив, работает на оправдание или снисхождение. И каждый тем самым искажает если и не правду, то истину. Наконец, судья, вынося свой вердикт, сверяется с писаным законом, с его буквой, с соблюдением формальностей след-

423

ствием, с возможностью обжалования своих решений в более высокой судебной инстанции. То есть и судья не свободен, даже будучи максимально независимым.

Только журналист может в своем тексте сначала встать на точку зрения обвинения, затем — на позицию защиты и, наконец, вынести свой абсолютно свободный приговор событию, человеку, деянию.

Да,

И ЖУРНАЛИСТ НЕ СВОБОДЕН ОТ ОБЩЕСТВА И ПРОТИВОБОРСТВУЮЩИХ В НЕМ СИЛ. А КТО СВОБОДЕН? НО БОЛЕЕ ЖУРНАЛИСТА -НИКТО. РАЗВЕ ЧТО ДИКТАТОР, КОТОРЫЙ ВСЕСИЛЕН И АБСОЛЮТНО СВОБОДЕН, НО ЛИШЬ ДО МОМЕНТА, ПОКА ЗАГОВОР СОРАТНИКОВ, ВНЕШНЯЯ СИЛА ИЛИ ВЗРЫВ НАРОДНОГО ГНЕВА НЕ СВЕРГНЕТ ЕГО.

Выбрать себе (в своем тексте) сразу несколько ролей, взвесить несколько позиций (правую и левую, адвоката и прокурора, мизантропа и альтруиста) могут еще философ и писатель. Но их интеллектуальное удовлетворение, будучи, наверное, более глубоким, никогда не бывает каждодневным. Только журналист может повседневно получать удовольствие от своей работы. И так — год за годом, десятилетие за десятилетием. Это, конечно, для избранных, для тех, кто способен быть актуальным долго, на протяжении всей своей карьеры.

ЖУРНАЛИСТ - АКТУАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК. ПО ЖУРНАЛИСТАМ МОЖНО И НУЖНО ИЗУЧАТЬ ПСИХОЛОГИЮ (И ПСИХОПАТОЛОГИЮ ТОЖЕ) ОБЩЕСТВА. ИБО ОНИ СУТЬ ОБЩЕСТВЕННЫЕ ЖИВОТНЫЕ В ПОЛНОМ СМЫСЛЕ ЭТИХ СЛОВ.

Наконец, влияние. Нет ни одной другой столь же массовой профессии (артистов в обществе гораздо меньше), представитель которой может стать столь влиятельным, формально оставаясь не начальником.

КАК ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ КЛАСС ЖУРНАЛИСТИКА ПО ВЛИЯНИЮ (НО ИНОГО РОДА) СРАВНИМА С АРМИЕЙ, ПОЛИЦИЕЙ И СПЕЦСЛУЖБАМИ.

Но там, как вы понимаете, иная дисциплина и совсем иные рычаги воздействия на общество.

И последнее. Только журналисту позволено (профессионально позволено) быть дилетантом в том, о чем он пишет и рассуж-

424

дает. А это — очень большое послабление. Причем к нему прибавляется и необъятная возможность изучения мира не за свой собственный счет.

Словом, нет более свободной профессии, чем журналистика, и одновременно — более влиятельной. Это надо ценить.

Я обещал в начале этого курса, в начале книги дать точный рецепт того, как стать знаменитым журналистом. Должен сказать, что не без долгих колебаний я поименовал этот курс и книгу так, чтобы это обещание висело надо мною еще и дамокловым мечом названия. Раз обещание дано, а кто-то из слушателей и читателей данного курса считает, что до сих пор оно не выполнено, сведу несколько рекомендаций воедино, в целостный и ответственный рецепт. Вот он:

• Научившись делать (в журналистике) всё не хуже других, научитесь делать что-то гораздо лучше других.

• БЕРИТЕСЬ ЗА ТО, ЧТО НЕ РИСКУЮТ ДЕЛАТЬ ДРУГИЕ. БУДЬТЕ СВОБОДНЕЕ НИХ. ЧАЩЕ ВСЕГО ЭТО НЕ ТАК ТРУДНО И ОПАСНО, КАК КАЖЕТСЯ.

• Не спешите, но ни в коем случае и не опаздывайте.

• Не избегайте неизбежного, но преодолевайте его.

• НЕ ОБОЛЬЩАЙТЕСЬ БЛЕСКОМ ЖУРНАЛИСТИКИ, НО И НЕ УНЫВАЙТЕ ОТ ЕЕ НИЩЕТЫ.

• Работайте с удовольствием. Если его нет — уходите.

• Говорите и пишите меньше, чем знаете, знайте больше, чем пишете и говорите.

• Найдите свой стиль.

• Не писательствуйте.

• Не впадайте в сверхмерный цинизм. Это хороший трамплин, но только для одного прыжка.

• Работайте больше других, но не за других.

• Не навязывайтесь сильным мира сего, но станьте среди них своим человеком.

• Не злоупотребляйте доверием тех, кто с вами откровенен.

• Судите свои тексты суровей, чем тексты других. Но не вслух.

425

• Жертвуйте деньгами скорее, чем делом.

• Но и всего сказанного может не хватить, если не попадете на телевидение. Однако помните, что работающих на нем в тысячи раз больше, чем знаменитых журналистов — поэтому вновь обратитесь ко всем предыдущим советам.

В заключение, прощаясь с вами и нынешним моим курсом, призываю вас — не для того, чтобы вы стали знаменитыми журналистами, а ради вас самих в этой профессии:

• Ставьте себе самые честолюбивые цели в работе!

• Не завидуйте другим, особенно своим коллегам — превзойти их очень легко!

• Помните, что у вас есть право только на три моральных прегрешения на всю вашу карьеру в журналистике!

Но главное: пишите так, как сами считаете нужным! Под стандарт, которым обязательно нужно овладеть, под общую гребенку вас подведут очень быстро. Своё — не дайте затоптать.

Я желаю вам успеха в журналистике в сочетании с верностью вашим внутренним ценностям. Если придется делать выбор — решайте сами. Но помните, что

В МИРЕ НЕТ НИЧЕГО ИДЕАЛЬНОГО, КРОМЕ НАШИХ СОБСТВЕННЫХ ИДЕАЛОВ. И СВОБОДНАЯ ЖУРНАЛИСТИКА - ОДИН ИЗ НИХ!

426

Раздел 5. МАСТЕР-КЛАСС Как проводить практические занятия по журналистике Три директивных правила

Данный материал, как вы прекрасно понимаете, предназначен не для студентов (хотя и им его полезно прочесть), а для коллег-преподавателей. Но он необходим, ибо практические занятия в преподавании журналистики крайне важны. И не потому, что теория журналистики суха, а древо жизни СМИ вечно зелено. Теория в общем-то не такая уж и сухая, но журналист тот — кто умеет писать, а не рассуждать о свободе слова или особенностях освещения видов на урожай в спортивном издании.

Лично я, проводя семинарские занятия, которые теперь модно называть мастер-классом, пытаюсь руководствоваться тремя правилами, которые должны очень хорошо усвоить студенты. Прошу, кстати, не путать эти правила с теми максимами и правилами, что я выводил в лекциях. То были правила журналистики вообще, а эти относятся лишь к проведению семинарских занятий со студентами.

Правило 1. Право на творческий маневр

В течение семестра каждый студент имеет право не выполнить два из 6—7 заданий. Как будущий журналист — он личность творческая. Материал может не сложиться, «не пойти», может наступить творческий застой (в брутальных формах — запой). Учитываются также влюбленности и прочие треволнения студенческой жизни. Не сделанные две работы, естественно, не оцениваются. Но добросовестность и дисциплинированность всё равно учитываются. Максимальная сумма баллов за семестр при полном комплексе выполнен-

427

ных на «отлично» работ — 30—35. Ее, естественно, никогда не наберет тот, кто пользуется пусть даже законными послаблениями.

Это правило не относится к обязательным заданиям, помеченным в плане звездочкой.

Правило 2. Опоздал — значит, не успел

Не вовремя выполненная работа не засчитывается, сколь бы хорошей она не была. Это правило диктуется логикой практической журналистики: материал, не сданный в срок, не попадает в номер. Репортаж со случившегося сегодня пожара нужно печатать в завтрашнем номере газеты, а не через неделю.

Следования этому правилу крайне сложно добиться, но здесь преподаватель должен просто занять принципиально непреклонную позицию.

Невыполненное в срок задание оценивается оценкой «0».

Студент может попытаться реабилитировать себя, принеся с опозданием материал на заданную тему, но в этом случае материал должен отвечать двум требованиям:

• во-первых, его заголовок и первый абзац должны быть столь интересны, чтобы я взялся читать материал на устаревшую тему;

• во-вторых, текст должен быть гениальным (что в журналистике, как я объяснял в лекциях, практически невозможно), открывать в теме то новое, что оправдывало бы задержку с написанием текста.

Правило 3. Оценки — как в редакции

Оценка журналистского текста, особенно гладко написанного, дело весьма субъективное. Вот почему многим студентам бывает довольно тяжело понять, почему я поставил им четыре балла, а не пять. Они, студенты, упорно делают вид, что «не врубаются» в мою логику. Поэтому я приравнял всем известные оценки к следующим резолютивным решениям:

В печать 5 баллов

Редактировать 4 балла

428

Переписать 3 балла

В корзину 2 балла

Оценка в 1 балл, как известно, никем у нас в стране не используется.

Споры сразу прекращаются. Я — главный редактор, вы — журналисты. Мы на работе. Я либо пропускаю ваш материал в номер, либо нет, требуя его переработки или даже вовсе отказываясь печатать. Субъективно это или объективно — спорить бессмысленно.

В конце семестра оценки из вербальной формы переводятся в цифровую и суммируются.

План занятий

Семинарские (практические) занятия в принципе следуют темам лекций, но совпадать с ними хронологически могут далеко не всегда. Как в жизни, то есть в практической журналистике. Когда и почему это случается — увидим ниже. Семинарские занятия, как и курс лекций, рассчитаны на два учебных года.

А теперь перехожу собственно к плану этих занятий.

Занятие 1. Общее представление о журналистике

Задание*¹: Написать эссе (свободное по жанру сочинение) на любую тему, касающуюся СМИ.

В принципе после выполнения этого задания надо бы отсеивать тех, кто просто не умеет писать (а таких, как правило, 2—3 человека на группу из 10—15 студентов). Но это не всегда позволяют правила вуза.

Занятие 2. Острые проблемы журналистики

Задание: Написать эссе о любой проблеме журналистики, представляющейся студенту острой.

Занятие 3. Всеохватность СМИ

Задание: Эссе на тему «Где можно спрятаться от современных СМИ?».

¹ Звездочками помечены задания, обязательные для выполнения.

429

Занятие 4. Основные сюжетные узлы журналистских материалов

Задание: Описать жизненный цикл какого-либо общественного или политического института (государства, партии, общественного движения и пр.).

Занятие 5. Свобода слова и конфликты интересов

Задание: Описать все конфликты интересов при освещении той или иной проблемы, актуальной для общества в момент получения задания.

Занятие 6. Чужой опыт

Задание: Составить список изданий и телепрограмм, за которыми регулярно следит студент, с объяснением этого выбора.

Или принести и разобрать в аудитории любой понравившийся материал из опубликованных на текущей неделе и объяснить его достоинства и недостатки.

Или разобрать авторскую телепрограмму, прошедшую на текущей неделе, мотивировав свой выбор.

Занятие 7. Журналистские жанры. Информация

Задание*: Написать информацию на тему, заданную преподавателем.

Занятие 8. Репортаж

Задание*: Написать репортаж на заданную тему. Желательно — на ту же, что и информация.

Занятие 9. Интервью

Задание*: Составить не менее 20 вопросов для интервью реального человека, известного всем участникам семинара.

Занятие 10. Интервью

3адание: Самому написать ответы за интервьюируемого (по вопросам, составленным другим студентом) или взять реальное интервью у кого-либо.

Занятие 11. Аналитическая статья

Задание*: Составить подробный план аналитической статьи на конкретную тему.

430

Занятие 12. Аналитическая статья Задание: Написать аналитическую статью.

Занятие 13. Публицистическая статья Задание: Написать публицистическую статью.

Занятие 14. Телеигра (телешоу)

Задание: Написать сокращенный сценарий телешоу (оригинального или по реальным аналогам): тема, вопросы, приглашенные, тактика поведения ведущего.

Занятие 15. Телеигра (телешоу)

Задание: Провести в качестве ведущего «реальное» шоу (или хотя бы дискуссию) в аудитории с участием всех остальных студентов.

Занятие 16. Сенсация

Задание: Придумать сенсацию и разработать сценарий ее раскрутки.

Занятие 17. Анализ социологического материала Задание: Написать материал, анализирующий результаты текущих опросов.

Занятие 18. Редактирование

Задание*: Отредактировать материал, написанный другим студентом. Сдать оба варианта текста (оригинал и отредактированный). Задание, от которого большинство студентов готовы «повеситься». Причем как те, кто должен редактировать, так и те, чей текст будет подвергнут этой операции.

Занятие 19. Портрет политического деятеля Задание: Написать политический портрет реального политика.

Занятие 20. Информационная война

Задание: Одной половине студентов поручается разработать тезисы и сценарий информационной войны по конкретному поводу. Вторая половина на основе этого разрабатывает контрсценарий и контртезисы.

431

Занятие 21. Ролевая ангажированность, партийность Начиная с этого все последующие задания студенты выполняют не просто так, а избрав себе определенные общественно-политические позиции (роли). Обычно это партийные позиции: коммунист, сторонник СПС, сторонник «Яблока», «Единой России» и т. д. Наиболее отчаянные могут выбрать роль объективного журналиста. Свои работы студенты должны писать с позиций этих ролей. Проверка работ мною, как преподавателем — главным редактором, основывается теперь и на том, насколько удачно выдержана ангажированность (что легче — в основном за счет критики других партий) и сколь аргументированно отстаивается своя партийная позиция (с этим всегда хуже, не только, впрочем, у студентов). Важно следить, чтобы студенты не подменяли аналитику публицистикой, что моментально происходит, как только обнажается необходимость защищать свою позицию. Задание*: Осветить какую-либо проблему с точки зрения своей партии и/или критикуя позиции оппонентов.

Занятие 22. Комментирование избирательной кампании Это и три следующих занятия посвящены работе в рамках предвыборного цикла. По крайней мере раз в четыре года первый семестр накладывается на реальную избирательную кампанию по выборам в Думу, а начало следующего — на кампанию по выборам президента. Это крайне благоприятные для практических занятий периоды. Как только они наступают, я сразу же перестраиваю весь план занятий под реальные события, которые дают множество интересных поводов и для написания материалов, и для сравнения учебных работ с тем, что студенты (такое тоже бывает) смотрят по телевизору и читают в газетах.

Задание: Написать комментарий к текущей избирательной кампании в соответствии с выбранной для себя ролью.

Занятие 23. Прогнозирование результатов выборов

Задание: Составить свой прогноз результатов выборов, который затем верифицируется по итогам избирательной кампании. Тогда же может быть изменена на лучшую оценка этой работы. Или обобщить публикуемые в СМИ социологические и экспертные прогнозы результатов выборов.

432

Занятие 24. Дискуссия с оппонентом

Задание: Составить план дискуссии по одной из наиболее актуальных для данной избирательной кампании проблем. Провести такую дискуссию на занятии с другим студентом — оппонентом.

Занятие 25. Пропаганда

Задание: Написать открыто пропагандистский материал в пользу своей партии или своего кандидата. Допускается использование лжи, обмана и т. д.

Цель: показать, что эти приемы даже в период избирательной кампании часто выглядят нелепо, хотя и дают определенный эффект. Кроме того, один из лучших способов отвратить ото лжи — заставить лгать. Впрочем, кое-кому это нравится, и данное задание некоторые выполняют с истинным наслаждением.

Занятие 26. Суд над журналистикой

Занятие проводится в виде судебного процесса над журналистикой. Из числа наиболее активных студентов назначаются: судья, обвинитель, защитник, обвиняемая (журналистика). Остальные студенты являются присяжными заседателями.

Задание* (дается только активным участникам процесса): Каждое из действующих лиц должно подготовить четко структурированные выступления, соответствующие отведенным ролям.

Занятие выстраивается в полном соответствии с правилами ведения суда присяжных (последние подтверждают или отвергают пункты обвинения), а судья лишь определяет меру наказания по принятым обвинениям.

Цель: актуализировать всю сумму знаний и эмоций студентов в связи с предметом курса.

Итоговые контрольные работы

Проводятся в конце каждого семестра по пройденным темам. При этом обязательно, чтобы за весь период обучения были написаны в виде контрольных как минимум две аналитические статьи (на внутреннюю и международную тему), ибо это сложнее всего, однако курс и нацелен на приобретение навыков именно журналистской аналитики.

433