Дикое турне

После конференции чувство уверенности в себе у Фейнмана, только воспрявшее после взрыва творческой продуктивности, само собой, снова оказалось на низком уровне. Он не сумел как надо подготовиться к вопросам после выступления и поэтому претерпел унижение перед лицом Бора, Дирака, Оппенгеймера и остальных, всей «аристократии» квантовой физики.

Его жизнь была чем-то вроде «Циклона» с Кони-Айленд, старого аттракциона, с острыми пиками и крутыми спусками, на которых внутренности просто смерзаются. В трудные моменты он чувствовал, что все расчеты бессмысленны, поскольку никакие исследования не остановят распространение атомного оружия, не предотвратят всеобщего уничтожения.

Фактически именно его работа помогла открыть ящик Пандоры в Лос-Аламосе.

Бессмысленно цепляться за прошлое, ведь его не изменить, но и он, и мир совершили огромную ошибку.

Как обычно, в тяжелой ситуации, полной самообвинений, Фейнман направлял все силы на преподавание. Он чувствовал себя более уверенно, работая со студентами, а не взирая на иконы физики. Более того, тратить время на развитие и обучение молодых умов куда продуктивнее, чем на нытье, а последним он никогда не любил заниматься.

Ну а если возникали проблемы со сном, то рядом всегда были любимые бонго.

Другим приятным отвлечением, которому Ричард предавался при любой возможности, если удавалось ускользнуть из кампуса, был флирт с привлекательными женщинами, и его не волновало, что они думают или знают о физике. Молодой и симпатичный, он время от времени ухлестывал и за студентками, и те поражались, узнав, что имеют дело с преподавателем.

Некоторое время он поддерживал переписку с женщиной из Нью-Мексико, с секретаршей, с которой познакомился еще в Лос-Аламосе. Но тут она начала упоминать в письмах о другом парне, который вроде бы ей нравился. Надеясь посетить ее⁶⁵, отвадить других ухажеров и может быть разжечь чувства, Фейнман решил отправиться в Альбукерке на машине. Более того, он соскучился по свободе Дикого Запада, хотел ощутить ее снова, и для путешествия выбрал летние каникулы 1948-го.

Очень удачно, что Дайсону в то же время понадобилось отправиться на запад, поскольку его пригласили на летний семинар в Анн-Арбор, Мичиган, чтобы он мог прослушать экспресс-курс Швингера по квантовой электродинамике. Бете настоятельно рекомендовал Дайсону изучить эти методы.

Фейнман предложил Дайсону подвезти того до Альбукерке.

Для Дайсона это было не очень удобно, поскольку, во-первых, занятия начинались в августе, а Ричард собирался пуститься в путь в июне, во-вторых, Анн-Арбор и Альбукерке близки только алфавитно, но никак не географически, между ними тысячи миль.

Такая траектория в пространстве-времени не могла называться эффективной с точки зрения элементарной частицы, по крайней мере, находящейся в здравом уме и твердой памяти.

Увы, но принцип минимального времени Ферма был в этой ситуации послан к чертям. Дайсон хотел исследовать американский Запад, пусть даже несколько причудливым образом. Он решил отправиться в Альбукерке с Фейнманом – четыре дня на машине, – а несколько позже, когда придет время ехать в Анн-Арбор, двинуться туда на автобусе. Стипендия, по которой он учился в США, позволяла тратить деньги на путешествия.

В те дни, когда еще не было федеральных автострад, лучший маршрут со Среднего Запада на Юго-Запад пролегал по трассе 66. Вьющийся хайвэй соединял многочисленные городки и в каждом из них неизбежно становился главной улицей. Заправочные станции, дешевые отели, задымленные бары и грязноватые кафе нарушали монотонность пейзажа.

Долгое путешествие только укрепило дружбу двух мужчин. За окнами проносились бесконечные поля и слегка всхолмленные пейзажи плато Озарк, а они разговаривали о жизни, увлечениях и взглядах на физику. Неоднократно они брали пассажиров, невзирая на внешний вид: даже самый мрачный и грязный автостопщик не мог смутить Фейнмана. Ну а Дайсону только оставалось полагаться на суждения спутника и получать удовольствие от поездки, не пытаясь предвидеть, что произойдет в следующий момент.

Когда приятели почти достигли Оклахома-Сити, небеса внезапно разродились ливнем. Дорога оказалась под приличным слоем воды, так что им пришлось вернуться в городок Винита и поискать место, где можно укрыться от стихийного бедствия. Поскольку другим путешественникам пришла в голову та же идея, выбор оказался невелик.

Фейнман решил остановиться около подозрительного на вид отеля, где место в комнате на двоих стоило пятьдесят центов за ночь, но зато двери в комнату не было, ее заменяла висящая простыня. Ну а манеры юных дамочек, которыми кишело заведение, навели Дайсона на мысль, что они угодили в бордель. По этому поводу он несколько разнервничался и решил не выходить из комнаты даже в ванную. Но поскольку деваться больше было некуда, они решили «окопаться» здесь, надеясь на лучшее.

Дождь молотил по крыше, и под его аккомпанемент два молодых физика позволили себе предельную откровенность. Фейнман вспомнил жизнь в Лос-Аламосе и признался, что считает только вопросом времени тот момент, когда ядерное оружие разрушит мир. Дайсон поразился такому апокалиптическому взгляду на будущее.

Ричард выглядел словно Кассандра с холодной головой, убежденная, что катастрофа неизбежна, но продолжающая жить как обычно.

Мир рядом с его нормальностью казался сошедшим с ума.

Потом их дискуссия повернула в сторону квантовой электродинамики, и Фейнман выразил надежду распространить свои методы на все известные силы, в конечном итоге достигнув единства, ускользнувшего от Эйнштейна. Если интеграл по траекториям работает для электромагнетизма, то почему бы не приложить его к ядерным взаимодействиям и гравитации?

Ричард описал грандиозную перспективу, в которой набор диаграмм, отражающих все возможные траектории, позволит нанести на карту все, что существует в природе.

Дайсон возразил, что куда лучше будет для начала сосредоточиться на электродинамике и согласовать друг с другом разные квантовые подходы: Фейнмана, Швингера, японского ученого Синъитиро Томонаги (он разработал свою концепцию во время войны, в научный оборот ее ввели Бете и Оппенгеймер вскоре после конференции в Поконо).

Теория Томонаги напоминала то, о чем говорил Швингер, но выглядела проще, ее описание возникло в японских журналах в 1943 году, а перевод на английский появился в 1948-м. Японский ученый во время конфликта был изолирован от научного сообщества, и поэтому его озарение поистине удивляло, особенно с учетом того, что оно появилось до открытия Лэмбовского сдвига.

На следующий день дождь все же закончился, и Ричард с Фрименом поехали дальше в сторону Техаса. На подъезде к Альбукерке они превысили скорость, попались на этом и получили штраф на астрономическую сумму.

В суде Фейнман, к счастью, убедил судью смягчить наказание.

После того как они разобрались с этим делом, Дайсон сказал «адью» и сел в автобус до Санта-Фе. Фейнман остался в Альбукерке лишь для того, чтобы узнать, что женщина, с которой он переписывался, не живет по старому адресу.

Но он некоторое время пробыл в городе, испытывая удачу с разными дамочками в барах по трассе 66.