Послевоенная меланхолия
И Уилер, и Фейнман ощутили облегчение, когда глобальный конфликт закончился, но для обоих время непосредственно после войны – 1946-й – было мрачным. Джон потерял любимого брата, Ричард остался без обожаемой жены, и это не могло не повлиять на их жизни.
Уилер чувствовал себя ужасно из-за того, что его молодой протеже стал теперь вдовцом. Для его семьи печальные вести с войны смягчило долгожданное возвращение домой. Когда Уилеры приехали обратно на Баттл-роад в Принстоне, показалось, что годы скитаний остались позади, что можно сосредоточиться на заботе о детях и размеренной семейной жизни.
На самом деле им пришлось перебраться в Лос-Аламос несколькими годами позже, но уже безо всякой спешки.
У Фейнмана не было семьи, чтобы отвлечься от мрачных размышлений. Проект, которому он отдал столько энергии за последние несколько лет, исчез в облаках радиоактивной пыли. Если отставить в сторону моральный аспект, то Ричард гордился достигнутыми в Лос-Аламосе успехами, в том числе и в борьбе с замками и сейфами.
Дом Уилеров на Баттл-роад, Принстон, Нью-Джерси. (фото Пола Халперна)
Но все это закончилось, осталось в прошлом.
В дополнение ко всему в октябре этого года умер отец Фейнмана, Мелвилл. Бесконечной любознательностью и страстью к науке он всегда воодушевлял сына, и тому приходилось думать, как растолковать тот или иной вопрос родителю.
После смерти отца появилось беспокойство о том, как справится с ситуацией мать.
Однажды он встретился с ней в Нью-Йорке, чтобы вместе пообедать, и тут волна депрессии неожиданно накрыла Фейнмана. Ричард смотрел на улицы вокруг, на бизнесменов, туристов, других людей, кишащих в каньонах между небоскребами, и размышлял, сколько кварталов уничтожит атомная бомба. Он думал о возможности создания разрушительного оружия и о том, что Манхэттен может постигнуть участь Хиросимы и Нагасаки, и все по вине проекта «Манхэттен».
В этот момент он полностью осознал тот ужас, который они с коллегами создали в Лос-Аламосе. Для мира нет никакой надежды, решил Фейнман, – все напрасно.
Ричард знал, что он человек, а вовсе не элементарная частица вроде позитрона, не опережающая волна, поэтому он не может отправиться назад во времени и изменить историю. Но зато он в состоянии постичь кое-что на материале собственных ошибок. Фейнман ошибся, полагая, что цель «Манхэттена» – не дать нацистам разработать бомбу и оказаться ее единственными владельцами, и этим оправдывая свое участие в проекте. Осознавая, что у немцев в реальности не было никакой ядерной программы, и он, и другие могли сделать иной выбор.
Мир стал бы намного лучше без Дамоклова меча атомной войны, что висит над головой. Поэтому в будущем Ричард Фейнман будет всегда пересматривать свои предположения и корректировать планы в соответствии с меняющимися условиями.
Примерно в то же самое время он ощутил большое желание утешить Арлайн, показать, насколько сильно он все еще любит ее и скучает по ней, и Ричард решил написать ей письмо. Сказать в нем все, что хотел сказать при жизни, но не смог и не успел. Он помнил о ее желании не отягощать мужа своими проблемами, и поэтому объяснил ей, что она всегда помогала ему, даже когда болела.
Арлайн была воплощением его вдохновения, а без нее жизнь лишилась всего удовольствия.
«Ты была женщиной-идеей и главным зачинщиком наших диких развлечений»47, – написал Фейнман.
Он прекрасно понимал, насколько странно выглядит попытка написать умершему. Начать с того, как он сам указывал, что не очень понятно, как отправить письмо адресату. Однако он признавался, что Арлайн значит для него больше, чем кто-либо из живых людей.
«Я люблю свою жену. Моя жена мертва»48, – печально закончил он.
Письмо, никогда не отправленное, оказалось измятым и надорванным – верный признак того, что Фейнман перечитывал его раз за разом.