День 157

Только что проснулся. В виде исключения — видел приятный сон. Ну как приятный. Во всяком случае, мне понравилось.

А видел я, как Майя Глумова отшивает Каммерера.

Дело происходило в Музее Внеземных Культур. Не то чтобы я это понял по интерьерам. Просто — знал, что это Музей внеземных культур. Какая-то мастерская. Там сидела Глумова. А перед ней стоял Каммерер и лепетал какую-то бессвязную чушь. Что он журналист, что пишет какую-то книгу. А она на него смотрела как на... извините за скатологический юмор. И было ясно, что она его сейчас выставит за дверь. То есть это мне было ясно, а Максик суетился, лебезил и хлопотал лицом. Не ухлёстывал, нет. Что-то ему было нужно. И было ясно, что этого он не получит. Жаль, что проснулся как раз перед тем, как она начала бы его выгонять.

Однако вопрос. Это ведь не просто сон, а продолжение всё того же сериала с убийством, великими сущностями и прочей мурой. Формально доказать не могу, но чувствую. Интуитивно. Что да, это тоже к тому же. И потому что Майя и Музей Внеземных Культур, и по общему настроению, что-ли. Но вот при чём тут Каммерер?

Кстати. Я ни разу не видел лица человека, которого убиваю. Но мне каждый раз казалось, что он мне знаком. Уж не Максик ли это?

Хорошо, допустим. Тогда чего они хотят? Эти, которые жёлтые квадраты? И мой приятель Левин в том числе? Чтобы я пошёл и убил Макса из "герцога" Сикорски? Бред какой-то. Или, наоборот, что мне прикажут убить Макса из "герцога" Сикорски, а я типа должен не выполнять приказ? Полный бред. Я должен что-то сделать, чтобы мне такого приказа не отдали? Бред полный и абсолютный. Я что-то должен сделать, чтобы такой приказ получить? Просто бредятина.

Но если сравнивать, то наиболее вероятен именно первый вариант. Осталось всего ничего — вернуться на Землю, украсть у Сикорски "герцог", пойти и убить Максима  Каммерера. Потому что мне снятся сны. Это же охренеть серьёзная причина, чтобы кого-нибудь убить! Тем более, у меня есть опыт. Я же убил человека, который храпел. Ну да, я не хотел. Так получилось. Но было же. Может, они решили — да, этот может?

Нет, нет, нет, бредятина. Во-первых, я сижу на этой проклятой станции, и никто меня вызволять не собирается. Во-вторых, если меня отсюда и вытащат, то вряд ли восстановят на службе. В лучшем случае мне сотрут память и отправят на какую-нибудь отдалённую станцию. В просто хорошем — то же самое, только вместо станции меня ждёт водорослевая ферма. В плохом — будет как в том сне, только исполнят меня не изящным "Герцогом", а обычной рельсовухой. В самом худшем — коллеги заинтересуются, что это со мной такое происходило и разберут мой мозг на части, чтобы не упустить чего интересного. И главное — во всех случаях будут правы, а я нет.

С другой стороны. Вот чисто гипотетически. Допустим, мне сейчас явится Борис Левин верхом на комете. И предложит: пристрели-ка ты Каммерера, тебе же он ни разу не симпатичен. А мы тебе за это выполним любое желание. Например, вернуть тебя на работу. И если хочешь — стереть память об этом неприятном эпизоде.

Ну, я, конечно, откажусь гордо. А Левин на это скажет, что Максика всё равно пристрелят, только бонус достанется кому-то другому, а ты тут так и будешь куковать, пока биологическая смесь не кончится. И умрёшь с голодухи, глядя в стену. Или, если хочешь разнообразия — пялясь в иллюминатор на звезду класса G и планету типа Юпитера.

И я откажусь уже не гордо. Какая уж тут гордость.

А если бы мне доказали как дважды два, что Каммерера надо убить ради счастья человечества? Нет, даже не так — ради существования человечества?

То я откажусь совсем уж несчастный, раздавленный и всё такое. Но отказался бы. Потому что я — существо ограниченное. Мало ли мне что можно доказать.

А вот если бы мне тот же Комов приказал пристрелить Каммерера? Ну это совсем другое дело. Он мне начальник. Приказ начальника — закон для подчинённого.

Я это к чему? Да к тому, что если вы от меня чего-то хотите, обратитесь к моему начальству. Его убеждайте, ему парьте мозги, ему сообщайте страшную правду. И если оно вас послушает — хорошо, старый дядя Яша возьмёт пукалку и пойдёт убивать кого-нибудь. Потому что я точно знаю, что Комова вот так просто запугать, купить или взять на слабо нельзя. И уж если он согласится, значит, резоны были серьёзные. Вот как-то так. Извините.

А если нет — читайте про Арканар. Это я по собственной инициативе пишу и сам ответственность несу.

Итак, переходим к очень интересному моменту. А именно — к отравлению короля.

В книжке события изложены следующим образом. Румата узнаёт от барона Пампы, что он встречался с людьми, которые пленили Будаха, и даже устроил с ними драку, но Будаха не освободил — так как не видел смысла вмешиваться в такие дела. Тогда Антон делает вывод, что Будах схвачен людьми дона Рэбы и по его приказу. И решает вызволить его путём обращения лично к королю.

Осуществляет он это так. Румата является в королевский дворец к моменту вставания с постели. У него имеется фамильная привиления — своими руками обувать правую ногу коронованных особ Империи. Король жалуется на приступы подагры и отсутствие хороших врачей, в чём обвиняет дона Рэбу. Тут Румата говорит, что есть отличный лекарь, да вот беда — его захватил дон Рэба и удерживает у себя. Король орёт на дону Рэбу, который, ласково улыбаясь, говорит, что Будаха просто проверяли, но сейчас же после обеда он его привезёт. Румата недоумевает, но ждёт момента. В перерыве он якобы присутствует при "беседе Рэбы и Ваги", а потом идёт за стол. В какой-то момент король вспоминает об обещанном лекаре, и дон Рэба приводит какого-то человека, который представляется Будахом. Выглядит он довольно жалко. Румате он не нравится: он представлял себе великого целителя несколько иначе. Однако молчит. Молчит и тогда, когда вместо растирания — что естественно при тех методах лечения, которые тогда существовали — Будах подаёт королю подозрительного вида смесь и требует выпить. Король заставляет его сделать несколько глотков, потом пьёт сам. Смесь оказывается горькой, король разгоняет всё застолье. Румата, почему-то очень весёлый, уходит. Ночью король умирает и начинается резня.

В фильме ситуация выглядит несколько иначе. Но суть истории та же: Румата говорит, что выписал себе лекаря по имени Будах, да только дон Рэба его удерживает — а лекарь отлично лечит боли в коленях.

А дальше происходят настоящие чудеса. Дон Рэба за минуту — вот буквально за минуту времени фильма — доставляет во дворец человека, которого называет Будахом. При этом говорит дону Румате, что "сейчас ты скажешь, что это не Будах". Тот смотрит на человека и зачем-то говорит ему — "ты не Будах и не лекарь", а за кадром поясняет, что это, дескать, портовый коновал. Тот предлагает королю как-то очень быстро изготовленный напиток в кубке. Король сомневается. И предлагает — то есть требует — опробовать смесь самому Румате. Который берёт чашу, делает несколько глотков, потом вдруг выплёвывает часть жидкости и ругается. Дальше идёт нарезка кадров, к данной сцене уже отношения не имеющих.

Левин сразу предположил, что озвучка наложена сомнительная, а вот сцена, похоже, настоящая. Ну или почти настоящая: кое-какой монтаж там заметен даже мне. Однако мгновенное появление лже-Будаха — похоже, дон Рэба держал его буквально за соседней дверью — выглядит странно и неправдоподобно. А вот тот факт, что король заставляет пить зелье именно того, кто предложил лекаря — как раз вполне естественно. Хотя бы потому, что в случае попытки отравления — а король не мог о ней не думать, иначе бы он не был королём — именно лекарь мог остаться в живых. Например, приняв противоядие.

Но даже в этом случае происходящее выглядит крайне странно. Всё, что король ел, пил, что втирал в щёки и чем мазал вскочивший прыщ — всё это сначала пробовали другие. Люди, ответственные за приготовление еды, поставки питья и изготовление снадобий, находились под постоянным контролем. Особенно это касалось лечения: лейб-знахарь был очень серьёзной должностью с повышенной ответственностью.

Ровно так же поступали герцог Ируканский, а также почтенный дон Сатарина, и вообще все серьёзные люди, у которых были основания считать, что их смерть окажется кому-то полезной или хотя бы приятной. Потому что яды в Эсторской империи и в Запроливье были известны самые разные, и все они использовались. От ядовитых колючек меднокожих варваров и до изысканных снадобий работы Будаха.

Вообще-то при дворе Пица Шестого такими вопросами заведовал лейб-знахарь Тата. Но — вот беда-то — дон Рэба обвинил его в измене и казнил. Учеников его он перебил тоже. Новый лейб-знахарь почему-то назначен не был. Кто в этот период ведал королевским здоровьем — Антон не поинтересовался. Что ещё удивительнее, не интересовался этим и Кондорский. Хотя вопрос о том, в чьих руках находится жизнь арканарского короля, как минимум интересен.

Но даже без лейб-знахаря, и в предположении, что король благоволит дону Румате и безгранично доверяет дону Рэбе — готовность воспользоваться средством невесть откуда взявшегося целителя, да ещё предлагающего странный и подозрительный способ лечения выглядит по меньшей мере странно.

И дальше — вот эта сцена. Которая что в книжке, что в фильме выглядит просто фантастически нелепо. Если только не предположить, что это постановка, разыгранная для чужих глаз.

В которой участвуют три действующих лица. Король. Дон Рэба. И сам Антон.