День 167

Просто отличный день. Ничего не снилось. Нет, вру. Какие-то обычные сны. Даже слишком обычные. Будто я вздремнул после тяжёлого дня и мне что-то приблазилось. Подозрительно это. Хотя — не впадаю ли я в паранойю? Впрочем, подождём — посмотрим. Чего сейчас-то.

Сделал себе селёдку с лучком и чёрным хлебом и послушал Энеску, "Vox Maris". Неожиданно понравилось. Совершенно ничего не знаю об этом Энеску, но слушать буду. Там в списке ещё "Царь Эдип", надо будет сделать недельный перерыв и послушать вдумчиво.

Под селёдку ужас как захотелось водочки. А ещё лучше — левинской тминной настоечки. Вот о чём буду жалеть до конца дней, так это о левинских настойках.

Ну ничего. Сделал себе яблочный узвар, тоже ничего так. Запить солёненькое — можно.

А теперь и поработать пора. Что у нас там на очереди? Финал истории с Будахом.

Я уже говорил, что хорошей версии относительно Руматы Эсторского у дона Рэбы не было. То, что он причастен к отравлению короля, он почти не сомневался. Но, во-первых, почти. А во-вторых, непонятна была техника. И среди всего прочего — была версия, что Будах всё-таки был подкуплен (почему бы и не Руматой?) и короля таки отравил. Шаг, конечно, самоубийственный, но дон Рэба прекрасно знал, что есть вещи и хуже смерти. Может, некто, стоящий за убийством короля, держит в плену дорогих Будаху людей? Будах, правда, был непохож на человека, у которого есть дорогие люди. Но мало ли? Или, скажем — обещал ему спасение и очень ценный приз. В общем, варианты были.

Конечно, можно было бы спустить Будаха в подвал и там с ним поработать. Однако дон Рэба понимал, что старый знахарь наверняка знает пару способов уйти в мир иной быстрее, чем хотелось бы палачам. В конце концов, он сам полжизни провёл в пыточных подвалах. И наверняка задумывался, что делать, если он сам попадёт туда в качестве клиента.

Кстати. Левин, умница, прочёл будаховский трактат, и извлёк оттуда интересную информацию. Будах писал о редком яде перепончатой жабы, который вызывал судороги, похожие на смех, а потом быструю смерть. В качестве примера действия знахарь привёл историю с "неким эсторским вельможей". Видимо, это был какой-то личный враг дона Сатарины. Сатарина намеревался пытать его очень долго. Однако, когда палачи его раздевали, кто-то попытался стащить у него с пальца фамильный перстень. Перстень снялся с трудом, палец был в крови — а пленник захохотал, после чего быстро испустил дух. Будах, исследовавший перстень, нашёл внутри него хитрый механизм эсторской работы: при попытке его снять выдвигалось двойное лезвие, рассекающее кожу, и одновременно раздавливался крохотный запаянный пузырёк с жидним ядом, прикрытый печаткой. Которая открывалась и извне, так что яд можно было использовать не только для самоубийства, но и для отравления кого-то другого. Автор по этому поводу заметил, что "человеческий разум достигает высот хитроумия в стремлении избежать страданий". Странно было бы предполагать, что разум самого Будаха оказался бы менее хитроумным.

С другой стороны. Смерть короля, по существу, ближайших планов заговорщиков не изменила. Но поставила более жёстко вопрос о власти. Судя по всему, фигура Его Величества была для всех участников заговора консенсусной. Её изъятие консенсус разрушало, так что дону Рэбе пришлось действовать быстро.

Впрочем, некоторые жертвы были запланированными. Ну например — и в книге, и в фильме есть эпизод, когда прямо во время допроса Руматы монахи убивают некоего отца Цупика, бывшего бакалейщика, а потом руководителя серых отрядов, полковника дворцовой охраны. Прикончили его примерно в тот момент, когда в спину штурмовикам ударили монахи. И, в общем, правильно. Отец Цупик намеревался сделать с доном Рэбой то же самое. Просто у него не было шансов.

Однако случились и кое-какие накладки. Например, пленение барона Пампы дон Бау.

О том, зачем дон Рэба схватил барона, левинская рабочая группа гадала довольно долго. В конце концов, пришли к выводу, что это была банальная перестраховка.

Об истинной роли барона Пампы дон Рэба не догадывался. Скорее всего, он считал его полезным идиотом, примкнувшим к заговору против короля просто потому, что северные бароны всегда поддерживали любые заговоры против короля. Поскольку видели в Его Величестве главную и единственную угрозу своей независимости. Но дон Рэба не мог себе представить, что барон Пампа с пониманием отнесётся к захвату монахами его замка и владений. Поэтому он приказал схватить барона и на всякий случай запихнуть его в Весёлую Башню. С намерением разобраться с ним как-нибудь потом, когда схлынет первый вал неотложных дел.

Здесь фильм и книга Малышева расходятся по деталям. В фильме Антон случайно находит барона в Весёлой Башне, заключённого в какую-то клетку. В книге — вытаскивает его непосредственно из пыточной камеры. Верить приходится скорее фильму. И потому, что съёмка достовернее слов. И потому, что пытать барона не было никакой нужды. А вот унизить и запугать — вполне осмысленное действие. С точки зрения дона Рэбы, разумеется.

Ожидал ли Званцев такого поворота? Левин так и не составил на этот счёт определённого мнения. Хотя занимался он этим вопросом очень тщательно. Даже анализировал кадры из фильма соответствующими программами. Вроде бы страх и растерянность на лице "барона" были искренними. Но это ещё ни о чём не говорит. В лётном, например, перед первым прыжком с антигравом все считают, что к нему полностью готовы. А когда реально летишь вниз головой — никакой готовности не чувствуешь. Хорошо, если в штаны не наложишь, извините за... хотя чего тут извиняться. Я не наложил, потому что нечем было. И только-то.

Званцев, конечно, был человек из другого теста. Но всё-таки человек. К тому же жизнь в Арканаре на него, наверное, повлияла. Ну, привык он чувствовать себя бароном. То есть священным и неприкосновенным существом, которого никто тронуть не смеет. И тут вдруг. В общем, понять его можно.

Ну, конечно, всякий лепет, который Малышев ему подмонтировал, Левин просто проигнорировал. Обычная маскировка в рамках роли, ничего интересного.

А трагическую смерть барона они подсняли несколько раньше.