5

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

5

Вопрос о происхождении денег остается темным, так как их появление связано с трудно объяснимыми процессами. Нельзя даже сказать, что деньги имеют хождение как общепризнанное средство, ибо на начальном этапе их общепризнанность часто связана с тем, что они изымаются из обращения. Мы привыкли начинать с подробного описания функций, которые выполняют деньги, чтобы разобраться в их функциональных задачах. Однако если обратиться к истории, то мы столкнемся с таким пониманием денег, которое противоречит всему, что мы теперь связываем с ними. На начальном этапе мы столкнемся с такими деньгами, которые не требуют ни валютного выражения, ни обеспечения, которые не имеют ни хождения, ни обращения, а могут и вовсе никогда не покидать рук своего владельца. Мы видим там деньги в качестве иммобильного сокровища или клада, владелец которого стремится к пополнению денежных запасов. Герлоф, рассматривающий в книге «Происхождение денег и начальный этап денежного хозяйства» (Gerloff. Die Entstehung des Geldes und die Anfaenge des Geldwesens) деньги, служившие сокровищем, определяет это явление как «первый этап развития денег», когда деньги «означали скорее состояние, чем деньги», а потому их использование ограничивалось особыми, исключительными случаями. Деньги были предметом роскоши, служили репрезентативным целям и использовались как украшения. Можно усомниться в том, что эти деньги действительно были «самой древней, первоначальной формой денег», как можно усомниться и в том, что то положение, которое наблюдается у полинезийских и африканских племен, будто бы позволяет лучше понять первоначальную стадию развития денег. Сохранились некоторые следы, позволяющие предположить, что деньги как сокровище образовались из еще более древней формы сакральных денег, которые первоначально использовались в общении человека с богами и умершими и лишь затем превратились в сокровище. Ясно только, что появление денег никак нельзя связывать с меновой торговлей, потому что деньги «древнее меновой торговли». Герлоф демонстрирует также, как из сокровища деньги превращались в меновое и торговое средство в виде слитков и монет. О сакральном происхождении денег говорят многие известные факты. Уже на раннем этапе истории мы обнаруживаем тесную связь денег с территорией храмов, жрецы которых выступают в качестве хранителей денег и депозитов. Храмы одновременно являются первыми известными нам банками, а жрецы — первыми банкирами. Здесь можно напомнить о многочисленных дарах, стекавшихся в храмы. Среди них были и греческие треножники, которые использовались не только в качестве предмета домашней утвари, но также в качестве приза победителю, почетного дара и культового предмета. Из мифов, где часто рассказывается о похищении и дарении треножников, о борьбе за обладание ими, становится понятно, что треножник был символом власти, что с ним связывались властные права. Самая знаменитая борьба за обладание треножником произошла между Аполлоном и Гераклом.

Здесь мы сталкиваемся с целой цепочкой отвлечений. Мы остановимся на них подробнее, чтобы более отчетливо представить, как изменялось понятие денег, и тем самым пояснить его теперешнее, спорное и неустоявшееся значение. Для того чтобы сделаться деньгами, деньги в нашем представлении должны отделиться от чего-то другого; лишь в результате этого процесса они превращаются в нечто третье. Деньги должны выделиться, чтобы их можно было воспринимать как нечто отдельное. А выделиться они могут как из неразделенного, так и из того, что уже разделено и обособлено. Как это происходило, мы еще не знаем, однако можем предположить, что без собственности не могли выделиться и деньги. Деньги вычленяются из чего-то собственного, и отношения собственности остаются неотъемлемым субстратом существования денег. Подобно тому как храм и его территория выделяются для божества из ничейной земли или из чьей-то собственности, так же выделяются и дары, посвящаемые божеству. Их совокупное множество символизирует могущество, неприкосновенное сокровище, которое с течением времени становится прикосновенным, так что им можно распорядиться. Этот процесс имеет свои параллели. Предположим, что деньги отделяются и обособляются от собственности, под которой в данном случае понимается личное состояние, тогда сначала их отделение и обособление происходит в рамках личного состояния. Лишь после этого деньги выходят за рамки состояния и личности, то есть покидают круг индивидуального хозяйства и переходят в меновое хозяйство. Исходя из известного соотношения между pecus{130} и pecunia,{131} можно сделать следующее заключение. Прежде всего оно означает, что прошло время охотников и уровень достатка начал измеряться поголовьем домашнего скота и стад. Это поголовье становится мерилом ценности, хотя первое время с ним еще не связывается понятие денег. В роли pecunia, как нетрудно предположить, сначала выступает мелкий скот. Скотина как мерило ценности это еще не деньги. Скорее, скот был данью, приданым, предметом сакрального дарения или дарения, которое подразумевало возможность обмена. Скот был предметом наследования, то есть имуществом покойника. В течение долгого времени скот, прежде чем превратиться в деньги, оставался выражением мощи и солидности индивидуального хозяйства. Понятие индивидуального хозяйства в строгом смысле слова не оставляет места для появления денег. Первоначально состояние является иммобильным, и выделение мобильных элементов происходит трудно и медленно. Такое внутреннее выделение уже предполагает наличие денег в виде сокровища; для того чтобы из сокровища образовались обменные и торговые деньги, необходимо отделение от состояния мобильной части, которая будет работать вне индивидуального хозяйства. Это внешнее отделение произошло в тот момент, когда слово pecunia изменило свое значение. Деньги, как ни удивительно это в свете современных представлений, первоначально представляли собой нечто иммобильное и ими нельзя было свободно распоряжаться. Растущая мобильность денег, позволяющая все свободнее распоряжаться ими, — вот что составляет содержание истории денежного хозяйства. Однако это движение, как мы увидим, предполагает движение и в другой сфере; подвижность денег возрастает по мере того, как более подвижным становится понятие собственности и расширяются возможности распоряжаться ею по свободному усмотрению. Для того чтобы деньги пришли в движение, должен прийти в движение и их субстрат. Это условие выполняется благодаря тому, что они ставятся на службу динамически работающей системы понятий. Тот же путь проходит техника в своем развитии от первых динамических шагов к бесперебойно работающему всеобщему автоматизму.

Этот путь ведет от вещественных денег, денежная материя которых сама обладает ценностью, к символическим деньгам, денежная материя которых ценности не имеет, а от символических денег к расчетным деньгам, которые лишены символического содержания и уже не привязаны ни к какой денежной материи. Перенося современные понятия денег на прежние эпохи, мы непрестанно оказываемся во власти иллюзорных представлений. Те и эти деньги точно так же не тождественны друг другу, как соответствующие им формы экономики. Поэтому историю финансов нельзя описывать в современных финансовых терминах. Современные деньги, представленные в виде бумажных знаков, мало назвать символическими. Символические деньги более абстрактны, чем деньги вещественные. Соответственно последовательному ряду понятийных отвлечений возрастает степень абстрактности денег. Этот процесс идет ускоренными темпами с тех пор, как мы отказались от золотой валюты — последнего вида денег, служивших сокровищем, то есть с тех пор, как денежная материя сменилась абстрактным суррогатом. Золото, как показывает долгий опыт, лучший денежный материал, какой только можно найти, поскольку ценность, которую оно имеет в глазах человека, основана на непоколебимых представлениях о богатстве, власти и счастье, а кроме того, во всех месторождениях оно одинаково по качеству и эти месторождения редко встречаются, золото легко обрабатывать и превращать в круглые монеты. Тот факт, что круглая монета вытеснила все прочие разновидности, глубоко символичен по существу, поскольку круглая форма указывает на одну из важнейших задач, которые выполняет монета. Для денег, служивших сокровищем, округлость не имела столь важного значения, но и тогда деньги тяготели к ней, что подтверждается округлой формой колец, застежек, кабошонов и раковин. Это странное явление поневоле привлекает к себе внимание.

Золотые деньги можно отменить, но нельзя отменить само золото. Это значит, что с золотыми деньгами нельзя вести ту игру, которая ведется с бумажными деньгами. Легко понять преимущества такого мерила ценности, которое само по себе представляет ценность. С тех пор как от него отказались (отказались поневоле), что-то двусмысленное и обманчивое закралось в финансовую сферу и уже не исчезнет, пока не вернутся золотые деньги. Потому что все теории, подменяющие деньги кредитом или каким-то иным фиктивным мерилом, произвольно устанавливаемым государством, представляют собой порождения бесплодных умов. Либо это мерило само есть деньги, либо оно в этом качестве непригодно.

Абстрактными деньги становятся тогда, когда пытаются перейти в совершенно автономное качество, когда они превращаются в чистый, отвлеченный способ исчисления. Они уже не имеют внешнего по отношению к себе мерила, так как операции этого мысленного денежного хозяйства протекают в самодостаточном мире чисел. Такие операции состоят из комбинаций, претендующих на самостоятельное значение, из планов, прогнозов, вероятностных расчетов, статистических сводок, они представляют собой игру, в которой наугад делаются ставки на те или иные числа. Абстрактными деньги становятся тогда, когда абсолютизируется та или иная их функция. Обращение как таковое абстрактно, так как предметная сторона этого обращения уже не играет роли. Такие представления имеют свои границы. Тот факт, что наши деньги все более исчезают из платежных отношений, а следовательно перестают быть денежными знаками, выступая в виде безналичных денег, увеличивает абстрактность денежного хозяйства. До того как в Лондоне в 1775 году открылся первый клирингхаус, подведение сальдо производилось в наличных деньгах. Но с тех пор как банкиры гасят взаимные обязательства по векселям, чекам и бумагам по предъявлению путем бухгалтерского баланса, объем безналичных денег непрестанно и неуклонно растет. Их преимущества — я не должен держать кассу, я уменьшаю количество наличных выплат, а вместе с тем избегаю опасностей и ущерба от транспортировки денег — очевидны; но их общественное значение заключается в возрастании централизованности денежного оборота, усиленной циркуляции, еще большем ее ускорении, то есть в увеличении объема денежной массы и в облегчении доступа к денежным ресурсам. Возможность сделать безналичный расчет обязательным, произвольно ограничивая таким образом наличные платежи, становится в условиях технического коллектива рычагом, при помощи которого централизованное управление, закрывая счета, осуществляет конфискацию всех находящихся в обращении денег. Еще важнее следующее: по мере того как деньги превращаются в средство безналичного расчета, они из экономических денег превращаются в технические деньги. Экономические представления, понятия, связанные с деньгами, вытесняются на задний план. Если при переходе в символические деньги, деньги отделяются от денежной материи, то превратившись в безналичные расчетные деньги, они отделяются также и от своей экономической основы, с которой при наличном обращении еще сохранялась связь. Технические деньги вступают во все более тесную связь с поступательным развитием машинной техники, то есть они становятся сопутствующим явлением аппаратуры и организации, оказываются у них на службе. Техника денежного хозяйства одерживает верх над всеми экономическими понятиями, связанными с деньгами. Почему это происходит? Только поняв тесную связь современного движения денег с развитием механики, мы поймем причину стремительного упадка находящихся в обращении вещественных и символических денег, принадлежащих к различным валютным системам. Этот упадок — явление не случайное, напротив, оно свидетельствует о том, что вещественные и символические деньги не удовлетворяют тем требованиям, которые вызваны совершенно новыми задачами. Для этого они уже недостаточно динамичны, для функционально работающей машинной техники они уже недостаточно функциональны. Требуется уже гораздо больший автоматизм обращения. Поскольку развитие техники связано с растущими затратами субстанции, то ее финансирование неизбежно все сильнее отражается на денежном хозяйстве. Требуется увеличение объема денежной массы и ускорение ее обращения. Вся денежная масса должна быть постоянно активно задействована. Под давлением таких требований старые валютные средства быстро исчерпываются, так как их возможности не отвечают условиям интенсивного хищнического хозяйствования. Упадок этой валютной системы, которая по-прежнему основывалась на понятии твердой валюты и достаточного покрытия, является свидетельством того, что функции денег, попавших в сферу автоматизированной техники, меняются. Финансирование этой техники связано с представлениями, из которых изгнаны последние остатки экономических законов. Безграничная потребность автоматизированной техники в ресурсах, в использовании которых состоит ее главная задача, должна во что бы то ни стало удовлетворяться. Вращению этого механизма отныне подчиняются деньги.