Одиннадцатая книга

Мир и покой космоса. Мы, по–прежнему прикрытые щитами, направляемся вниз, к маленькой луне.

Полная тишина. Даже крошечный транспорт — «яйцо» не издает ни звука. Мы плывем затаив дыхание — боимся еще раз навлечь на себя гнев судьбы или привлечь внимание Штурманской Группы к тому факту, что мы живы и сейчас придем к ней в гости.

Нелл нарушает молчание, сильно втянув в себя воздух.

— Как думаешь, сколько лет Кораблю? — спрашивает она, глядя на меня. Как будто я знаю ответ.

Обессиленный, я пожимаю плечами.

— Пятьсот лет. — Тот факт, что мне это известно, удивляет меня самого. — Возможно.

— Значит, его запустили… откуда? С Земли? — спрашивает Ким.

— Из облака Оорта, — отвечает Циной. Она уменьшилась до более подходящих размеров, перестроила мышцы и кости в более энергосберегающую структуру, чтобы обрести немного свободного пространства. Ей до сих пор больно.

— Что за «каорта»? — переспрашивает Ким, наверное, для того, чтобы отвлечь ее внимание от боли.

— Облако О–ор–та. Плацента нашей Солнечной системы, огромный нимб из остатков льда и пыли, — отвечает Циной. — Диаметр конгломераций может составлять сотни километров. Корабль построили на внутренних планетах, затем отправили к далеким рубежам. Одну из лун облака Оорта выбрали, обрезали, уплотнили. На это ушло пятьдесят лет. Пятьсот лет назад, как и сказал Учитель, к ней прикрепили Корабль и запустили в полет. Если эти сведения вообще заслуживают доверия.

— Мы можем вернуться? — спрашивает Ким.

— Нет, — отвечает Циной, облизывая лапу и содрогаясь от вкуса собственной крови. — Кораблю запрещено возвращаться. Это слишком опасно.

Еще одна долгая пауза. Корабль вращается, изменяет ориентацию. Наш короткий полет — несколько десятков километров — близится к концу. Нелл и Циной подходят к смотровому окну и едва не сталкиваются головами. Я дивлюсь тому, какие они непохожие.

Наши женщины.

— Сначала о главном, — говорю я. — Впустит ли нас Штурманская Группа?

— Другие уже искали здесь убежища, — отвечает Нелл.

— И что с ними стало?

— Хотела бы я это знать.

— Сейчас состыкуемся, — замечает Ким.

Звуки присоединения, стыковки. Давление выравнивается, и у нас закладывает уши. Циной — наша первая линия обороны — идет к люку.

Он распахивается, и нас обдает потоком очень холодного воздуха. Транспорт покрывается инеем у нас на глазах.