9

Капитан Черненко сидел за рулем служебной машины, мурлыкая себе под нос подхваченный из динамиков магнитолы мотив. Все складывалось хорошо. Как по маслу.

В папке у него лежали письменные показания врача и медсестры отеля, которые утверждали, что Анна Лиман, совершившая попытку самоубийства, все время находилась под их присмотром. Ни на минуту не приходя в сознание. И это хорошо. Это просто отлично. Факт присутствия некоего Франца Санссека — владельца найденных документов — налицо. Все улики, подтверждавшие его присутствие у него в руках.

Мотив — в дневнике самой Анны. И в газетных вырезках, заботливо подброшенный участниками кровавого карнавала.

Остается только дожать подозреваемую. А это представлялось капитану Черненко делом нетрудным. Куда ей деваться?

Хотя насчет умственных способностей Анны Лиман у него были весьма серьезные подозрения. Или он ничего не понимал в этой жизни…

Некоторые «зачем» не давали ему покоя, не находя своего логического объяснения…

Зачем эта возня с самоубийством? Отвлекающий маневр? Но в коттедже было пять человек. Глупо рассчитывать, что они всем стадом помчатся за помощью…

Зачем оставлять столько улик? Эти газетные вырезки? Документы? Любой здравомыслящий человек сообразил бы, что их сразу раскроют…

Наконец, зачем понадобилось перерезать телефонный провод и прокалывать колеса машины? Анна ведь могла умереть без медицинской помощи. Если только…

Если только она не притворялась…

В пузырьке с успокоительным были найдены остатки этого лекарства, однако неизвестно, сколько таблеток на самом деле приняла женщина.

Но зачем — если при ней и так всю ночь дежурили врач и медсестра?

В кармане завибрировал мобильник. Черненко тихо выругался, но полез доставать.

— Але!

— Андрей Станиславович? Это Збруев. Только что пришел факс из Брянска. Паспорт на имя Анны Лиман недействителен. Эта женщина умерла четыре года назад.

— Вот черт, — прошипел сквозь зубы Черненко.

Теперь он решительно ничего не понимал. Если преступникам удалось обмануть закон и представить девушку мертвой, в то время как сами четыре года готовились к страшной мести, то почему, мать его так, они так глупо подставились?