1. Космический кубок

Вдохновляющая идея относительно пяти совершенных тел пришла к Кеплеру, когда тому было двадцать четыре года, в июле 1595 года. В течение последующих шести месяцев он лихорадочно работал над "Мистерией". В каждом своем шаге он отчитывался Маэстлину в Тюбинген, изливая собственные идеи в длинных письмах, прося помощи у своего бывшего учителя, которую Маэстлин и оказывал, хотя и ворча, зато бескорыстно.

Михаэль (Михель) Маэстлин для Кеплера кем-то вроде Ретикуса с обратным знаком. Он был старше Кеплера на двадцать лет, тем не менее, своего ученика он пережил. Современная гравюра представляет его в виде бородатого достойного мужчины с живым, хотя и несколько отсутствующим выражением лица. Он преподавал математику и астрономию в Гейдельберге, затем в своем родном Тюбингене, и был компетентным учителем с солидной академической репутацией. Он опубликовал учебник по астрономии стандартного типа, основанный на системе Птолемея, хотя в своих лекциях он уважительно говорил о Копернике и тем самым высек искру в готовых вспыхнуть мыслях юного Кеплера. Следуя манерам добродушных но заурядных личностей, которые знают и принимают свои собственные пределы, он наивно восторгался гениальностью своего бывшего ученика, и ему было весьма сложно помогать ему, но он лишь изредка ворчал в ответ на растущие потребности Кеплера. Когда книга была завершена, и Сенат Тюбингена попросил у Маэстлина высказать свое экспертное мнение, тот с энтузиазмом рекомендовал опубликовать ее; когда же разрешение на печать было дано, он лично контролировал процесс публикации. В те времена это должно было занимать практически все его время; в результате Сенат Университета высказал Маэстлину свое неодобрение за халатное отношение к своей работе. Маэстлин пожаловался на это Кеплеру вполне понятным раздраженным тоном; на что Кеплер ответил, наряду с обычными выражениями вечной благодарности, что учителю не следует беспокоиться относительно упреков, поскольку, надзирая за печатанием "Мистерии", Маэстлин уже обрел бессмертную славу.

К февралю 1596 года черновик книги был завершен, и Кеплер попросил начальство в Граце предоставить ему отпуск для посещения своего родного Вюртемберга и необходимых приготовлений к публикации. Он просил отпустить его на два месяца, но в отпуске находился целых семь, поскольку оказался вовлеченным в типично кеплерианскую химеру. Он убедил Фридриха, герцога вюртембергского, приобрести модель Вселенной, включающую в себя пять совершенных тел, изготовленную в форме кубка для питья. "Детское или фатальное стремление к благосклонности князей", как впоследствии он сам признался, привела Кеплера в Штутгарт, ко двору Фридриха, которому он объяснил свою идею в письме:

Поскольку Всемогущий прошлым летом одарил меня крупным inventum в астрономии, после длительных и прилежных трудов; подобное inventum я обязан пояснить в особой брошюре, которую собираюсь вскоре опубликовать; вся работа и демонстрация его (изобретения) может быть соответственно и изящно быть представлена посредством кубка для питья диаметром в эль[210], который в этом случае станет истинным и неподдельным подобием мира и моделью творения, насколько разум человеческий способен его постичь; того вида, о котором никакой человек до того ни видел, ни слышал; в связи с этим, я отложил изготовление подобной модели или ее демонстрацию кому-либо до времени моего прибытия из Штирии, поскольку я намереваюсь представить эту истинную и верную модель мира глазам Вашей Милости, как своему естественному господину, чтобы Ваша Милость увидала эту модель первым на земле.

Кеплер дошел даже до того, чтобы предложить изготовление различных частей кубка различным ювелирам, чтобы сборка произошла после того, при этом он мог быть уверен, что его космический секрет никто не выдаст. Знаки планет должны были быть вырезаны в драгоценных камнях: Сатурна – в алмазе, Юпитера – в гиацинте, Луна – в жемчуге и так далее. Кубок должен был предлагать семь различных видов напитков, подводимых посредством потайных трубок из каждой планетарной сферы к семи краникам на ободе. Солнце должно было поставлять приятную на вкус aqua vita (водку), Меркурий – коньяк, Венера – питейный мед, Луна – воду, Марс – крепкий вермут, Юпитер – "превосходное молодое белое вино", а Сатурн – "скисшее вино или пиво", "благодаря чему те, кто не знаком с астрономическими вопросами, могут быть выставлены на осмеяние". Убеждая Фридриха в том, что заказывая кубок, тот окажет милость искусствам и послужит Всемогущему Господу, Кеплер остается послушным слугой Фридриха, который надеется на лучшее.

На полях кеплеровского письма герцог написал: "Пускай вначале изготовит модель из меди, когда же мы увидим ее и решим, что ее стоит изготовить из серебра, средства не будут иметь значения". Письмо Кеплера было датировано 17 февраля, ответ герцога автору передали уже на следующий день; воображение Фридриха явно было затронуто. Только у Кеплера не было средств на медную модель, как он возмущенно сообщил герцогу в своем следующем письме; вместо этого он взялся за геркулесов труд по изготовлению бумажной модели всех планетарных орбит и находящихся меж ними пяти совершенных тел. Кеплер трудился днем и ночью в течение целой недели; несколькими годами спустя он с ностальгией заметил, что изготовленная из бумаги различных цветов модель была очень даже ничего себе, а все орбиты были синими.

Когда бумажный монстр был завершен, Кеплер отослал его герцогу с извинениями за его топорность и огромный размер. Опять же без задержки, на следующий же день, герцог приказал своей канцелярии запросить мнение эксперта от профессора Маэстлина. Добрый Маэстлин написал Фридриху, что кубок Кеплера представляет собой "славный пример эрудиции", так что герцог написал на полях: "Ну, раз уж так, тогда мы согласны с тем, чтобы работа была исполнена".

Но, вероятно, Господу было легче выстроить вселенную вокруг пяти многогранников, чем ювелирам выполнить ее копию. Опять же, Фридрих не желал иметь космическую тайну в форме кубка для питья, но восхотел заключить ее в звездный глобус. Кеплер изготовил еще одну бумажную модель, оставил ее ювелиру и в сентябре вернулся в Грац, понапрасну пробыв при дворе Фридриха почти шесть месяцев. Но сам герцог о проекте не забыл, и его исполнение тянулось еще несколько лет. В январе 1598 года Кеплер писал бедному Маэстлину (который теперь служил посредником): "Если герцог согласится, было бы лучше разломать весь этот мусор и отдать серебро ему… Вся штука не стоит и ломаного гроша… Я начал ее со слишком большими амбициями…". Но, спустя полгода, снова через Маэстлина, он предложил новый проект. Кубок, который сделался глобусом, теперь уже превратился в переносной планетарий, приводимый в движение часовым механизмом. Его описание занимает десять печатных листов in folio. Кеплер сообщил герцогу, что франкфуртский математик , Якоб Куно, предложил сконструировать планетарий, который воспроизводит движения небесных тел "с ошибкой в один градус в последующие шесть или десять тысяч лет"; но, объясняет Кеплер, подобного рода машина была бы слишком громадной и дорогостоящей, в связи с чем предложил значительно более скромную, с гарантией точности только на сто лет. "В отношении нее нельзя надеяться (за исключением Страшного Суда), что подобное изделие останется нетронутым в одном месте в течение более сотни лет. Слишком много случается войн, пожаров и других перемен".

Переписка продолжалась еще пару лет, после чего ее субъект был благосклонно забыт. Но вся эта донкихотская эскапада неизбежно напоминает нам о несчастных приключениях отца, дяди и брата Кеплера. Как правило, он работал с врожденным беспокойством, подпитываемым буйной фантазией, и просто очень много; но время от времени какие-то остаточные следы яда в крови заставляли его срываться, они моментально превращали его мудреца в клоуна. Болезненным доказательством тому может служить трагикомедия первого брака Кеплера.