ДЕНИС

Славик сидел в шезлонге у бассейна в мокрых плавках, с телефоном в руках, тыкал пальцем в экран. У Дениса было нехорошее чувство — как будто в комнате, где он жил все это время, в углу стоял натуральный слон. А Денис не приметил.

И хорошо, если слон. А ведь может быть и саблезубый тигр.

Славик чуть повернул голову, когда Денис подошел совсем близко, но ничего не сказал. Денис уселся напротив:

— Почему ты притворялся идиотом?

— Это вместо «спасибо»? — Славик ухмыльнулся. — За то, что с?спас ваш сраный проект?

— Наш сраный проект. Но спасибо, конечно.

— Ты сказал, у нас здесь «крыса»? Кто–то работает против нас?

Денис разинул рот:

— Я не сказал, что это кто–то из нас! Это может быть другая группа, на другой базе…

Он сказал — и почувствовал холодок в животе. Славик был прав. «Крысой» могла быть и Элли, и Марго… Хотя у Марго слишком высокие ставки — ее Игорь… Да и сам Славик — кто он такой?

— Ты кто такой, Славик? Ты же нам постоянно врал?

— Я знаю о крысе одно, — Славик смотрел на него, как рыбак на каракатицу, с сомнением, — что это не я… Ты думаешь, кто?

— Не знаю. Ладно, раз не хочешь говорить… — Денис поднялся с шезлонга. — До завтра.

— Стой, — сказал Славик, и Денис сразу остановился. Чувство опасности, и без того острое, сделалось невыносимым.

Он обернулся нарочито медленно, лениво:

— Чего?

— С?сядь…

Славик указал пальцем на шезлонг. Денис уселся, на всякий случай не сводя со Славика глаз.

— За пупсов теперь нечего беспокоиться, на пару лет им хватит той эмоциональной вздрючки, что я им сегодня задал. Нам надо использовать это время, чтобы вычислить и нейтрализовать крысу. Ты понял?

Денис кивнул, стараясь не выдать страх.

— У меня диссоциативное расстройство идентичности, — сказал Славик, наблюдая за ним. — Знаешь, что это?

— Раздвоение личности?!

— Типа того.

— И как тебя зовут… теперь?

— С?славик, — ответил тот после паузы. — Я… он… рассказал тебе правду. Я и он… детдомовский. Я, он… мы так живем. Когда он здесь, я вижу его приключения… как во сне. Когда я здесь, он отключается нахрен и потом ничего не помнит.

Денис сжал кулаки:

— А кто изнасиловал Марго?!

— Он думает не головой, а головкой, так бывает у идиотов. Я бы такой глупости не сделал.

— Значит, это ты участник проекта «Луч», а не он, — сказал Денис.

Его собеседник кивнул:

— Я н?не знаю способа нарочно менять нас местами. Сюда приехал я, а из подсознания выплыл он, так бывает… Ты с?спал с Элли, Денис?

— При чем тут это?!

— Ты явно не в ее вкусе. Малолетка, ботан, и в постели такой изобретательный, как велосипедный насос…

— Ты ничего не знаешь!

— Все знаю, д?деточка. Выжить в интернате с нуля, когда ты черный с диагнозом, собрать бригаду, лучшую на районе, подобрать под себя даже бывших с?скинхедов… Я вижу насквозь тебя, Элли, Марго, всех.

— Тогда почему ты спалился и попал в тюрьму?

— Из–за идиота — Славика, конечно. Но заметь, я не на зоне, а в проекте «Луч». Я всегда вылезаю из дерьма и любую парашу обращаю себе на пользу… Кто, по–твоему, к?крыса?

— Не Элли, — сказал Денис и вдруг запнулся. Почему он так уверен?! «Я люблю тебя». — «Нет, просто нам хреново здесь»…

Не ко времени, страшно не вовремя у него сжалось горло. Он отвернулся; опасно показывать этому новому Славику свою уязвимость. А глаза уже жжет, в горле першит, и слезы стоят, как вода в колодце. Он пообещал маме, что вернется, и он должен вернуться — любой ценой…

— То есть ты не уверен, — констатировал Славик.

Денис молчал.

— Позавчера в офисе, вечером, Элли сидела за столом и пырилась на голограмму, — сказал Славик.

— Это красиво, — Денис постарался удержать плавный вдох, чтобы не всхлипнуть. — Марго тоже туда ходит.

— Разберемся, — Славик накинул на плечи полотенце. — Чего ревешь? По матушке соскучился?

— Тебе не понять, — сказал Денис.

Славик кивнул — без насмешки.