ДЕНИС

Дверь, снятая с петель, стояла у стены. Элли роняла вещи в нутро объемного чемодана, тут же вынимала обратно, ювелирно складывала, аккуратно помещала на дно. Сверху горой набрасывала другие вещи, перекладывала так и эдак, вынимала все и начинала сначала.

Денис остановился в дверном проеме. Элли двигалась как сомнамбула и не сразу его заметила.

— А, это ты, заходи, — сказала она с фальшивым весельем. — Вот, пакую шмотки. Завтра — все, в последний раз погляжу на ваши рожи и больше никогда не увижу.

Денис молчал.

— Не светит мне Пекинский университет, — так же весело продолжала Элли, — ну и хрен с ним. Плевать. Как–то у меня в мозгах в последнее время прояснилось… на место встали мозги.

Ее движения, выражение глаз и дурацкий смех противоречили словам. Поймав взгляд Дениса, она оскалила зубы:

— Не веришь? Зря. Такие места, как это… такие эксперименты… я подумала, может, мне коучингом заняться потом. Брать с людей бабло… за новый жизненный опыт. Как думаешь?

Денис не ответил. Элли вдруг разозлилась, отшвырнула деловой пиджак, только что снятый с вешалки:

— Собиралась как Золушка на бал… А попала как кур в ощип… Ты знаешь, что сделала эта баба?! Вижу, знаешь. Она крутая, да? После того, как она записала твою исповедь на видео… и разослала всем…

Она в ярости пнула чемодан ногой и зашипела от боли:

— Сил нет на тебя смотреть. Все пустил коту под хвост, все! У пупсов очередной бадабум… слетели психзащиты… Сложили наконец–то два и два, очевидно же, что они — симуляция… Муляжи как есть, пупсы. Марионетки. Статистику видел? Смысл жизни — тридцать процентов?! Ты в дерьме, Денис, это победителей не судят, а побежденных — с кашей едят. Ладно, я переживу, Славику все равно, он, если и выживет, будет овощ. Марго поедет в колонию, а ты?!

Денис молчал.

— Не мое дело, — пробормотала Элли. — Постараюсь тебя как можно скорее забыть. Забыть этот месяц, как страшный сон… Зачем ты вообще полез с ней говорить?

Денис пожал плечами.

— Это ты все сделал, а не я, — сказала Элли. — Твои идеи, твое исполнение. Марго права — ты тот еще жук. Славик — с тем все ясно было, а ты… святоша. Лицемер поганый. Ну, что уставился?!

Денис повернулся и пошел прочь по коридору.

— Скажи ей — пусть его не добивает! — крикнула Элли ему в спину. — Мы все равно прогадили дело, а ей за это срок добавят!

* * *

Марго сидела рядом с неподвижным Славиком и поила его из носика заварочного чайника. Когда Денис вошел, она не повернула головы; на Марго было маленькое черное платье, в котором неудобно сидеть на полу, но Марго не озадачивалась приличиями.

— Хочешь отравить его? — Денис даже не удивился.

— Дурак, это просто вода, — Марго поставила чайник на поднос, здесь же, на полу. Выпрямилась и встала, поправив платье. Ее отросшие светлые волосы были уложены с тщательной небрежностью. Губы лоснились под яркой помадой. Тушь на ресницах лежала сосульками, как слезы, а может быть, это была тушь пополам со слезами.

— Мне очень жаль, — сказала Марго. — Мне всех жалко. Но… знаешь, что такое игра с нулевой суммой? Если кому–то хорошо, то другим обязательно плохо. Если один выиграл, то другой проиграл.

Она расправила плечи, подала вперед грудь, платье сделало ее старше и привлекательнее:

— Не держи на меня зла. Я на тебя не держу. Хочешь, вместе поужинаем?

— Со Славиком договорись, — сказал Денис. — С ним поужинай.

Она с сожалением улыбнулась.

Вечером Марго, в полном одиночестве, в коктейльном платье, танцевала на краю бассейна. Денис видел издалека — да, это было чувственно и очень, очень красиво.

* * *

Выбираясь из ванны, он задел телефон на полке, и тот шлепнулся в воду и лег на дне кверху экраном. Денис импульсивно потянулся за ним — но остановился на половине движения. Телефон показывал календарь эксперимента — двадцать девятый день, десять часов вечера.

Денис оставил его лежать на дне остывающей ванны. Прошел в комнату, упал на кровать; ударился ухом о книгу, забытую на подушке: «Источник. Сборник сказок и притч». Накануне он зачем–то снял ее с полки.

Открыл книгу наугад, инстинктивно, автоматически:

«Духи и сущности, более могущественные и удовлетворенные жизнью, чем люди, играют с человеческим будущим, и дети–подменыши служат им фишками, ибо дети–подменыши, как известно, чувствительны к страхам и чаяниям многих соплеменников, к прекрасным и отвратительным проявлениям человеческой природы…»

Денис отключился.