«ЛУЧ». СЕЗАР

После того как он упал, его били ногами — все вместе, и Мишель тоже.

Адама, который однажды подошел к Сезару в учебной комнате и сказал: давай дружить.

И как же его сверстники тогда смотрели. Все его товарищи по учебной группе считались недостаточно развитыми, но Сезар сдавал тесты хуже всех, и они его дразнили. Тому, кого считают дураком, приятно сознавать, что рядом есть кто–то ничтожнее и глупее.

Как они смотрели, когда Адам к нему подошел. С каким потрясением, с какой завистью; Адам был старше всех на два года и выше на две головы. И он был очень умный, очень. Вторая строчка рейтинга. Он уступал только Мишель.

В тот раз Адам поддержал Сезара просто из сочувствия. Потому что никогда не любил рейтинги и несправедливость. А настоящими друзьями они стали уже потом…

Сезар никогда бы не стал сам собой, если бы не этот парень. Старший брат. Мишель сказала — «Бейте его», и они били ногами, когда он упал: все вместе. И теперь Адам мертв, он лежит на столе, и его невозможно узнать: не лицо, а страшная резиновая маска.

Конечно, Мишель знала его как облупленного. Но и он ее знал. Знал, что она любит, ее заветные местечки на корабле и в замке. Она ведь была девочка–гений, с особенными, изысканными вкусами.

Например, она любила старое кино, снятое на Земле кто знает в какие древние времена. Тогда не было звука, только картинка. Мишель говорила, что звук испортил кино, что звук хорош только для документальной съемки. И когда ей было трудно… даже гениям бывает трудно. Они переживают эмоциональные спады. И идут в любимое место. Даже в трудные времена, вот как сейчас. Корабль большой, а людей всего пятьсот одиннадцать. После смерти Адама.

Внутри кинозала подрагивал воздух — играла старая музыка. Мелькали картинки на экране. Человечек в смешной шляпе, с тростью; Сезар проходил этот фильм по курсу истории искусств, но сейчас не вспомнил имени человечка. Не лучший ученик. Пустая голова. Нижняя строчка рейтинга.

Стояли кресла, как в настоящем кинотеатре на Земле. Пустые, кроме одного. Да, Сезар хорошо знал свою сестру: даже гении бывают предсказуемыми.

Она не видела его, пока он не подошел совсем близко. Он мог бы зайти со спины, но хотел видеть ее лицо.

— Привет, сестричка.

Она вскочила посреди драматической сцены на экране:

— Луч, стоп кино! Свет!

Он все–таки застал ее врасплох: расширенные зрачки. Залитое слезами лицо. Она смотрела на Сезара, будто впервые его видела:

— Я не хотела.

— Хотела.

— Я не знала, что так будет!

— Знала.

— Ты же мой брат!

— Мы все братья. И сестры. Как обычно.

Он почти дал слабину. Он готов был отступить, но вспомнил лицо Адама, каким оно стало после смерти.

И вернул себе смелость.