2. Аргументы в отношении движения Земли

На самом же деле, ортодоксальность Коперника в отношении кругов и сфер продвинулась даже дальше, чем у Аристотеля и Птолемея. Это становится понятным, когда ученый пытается доказать движение Земли с использованием физических аргументов. Можно заметить, говорит он, что все тяжелые вещи притягиваются к центру Вселенной; но если Земля движется, тогда она больше не может быть центром. На эти возражения Коперник отвечает следующим образом (Об Обращениях, Книга I, глава 9):

Как мне кажется, не притяжение, но естественная склонность, присвоенная Творцом частям тела, соединять эти части в форме сферы, тем самым, отдавая честь их единству и целостности. И мы можем верить, что подобным свойством обладает даже Солнце, Луна и планеты, так что сохраняют они свою сферическую форму, несмотря на различные пути.

Таким образом, части целого сцепляются вместе по причине их желания образовать совершенную форму; притяжение, по Копернику, это ностальгия вещей о том, чтобы сделаться сферами.

Другими классическими возражениями были, в основном, такие, что падающее тело "останется за" движущейся Землей; что и атмосфера тоже будет "сметена", и даже будто бы сама Земля должна разлететься на кусочки по причине разрушительных сил, возникающих при ее вращении. Коперник учитывает все эти аристотелианские возражения даже в более ортодоксальной интерпретации, чем сам Аристотель. Древнегреческий ученый различал "естественное" и "насильственное" движение. Естественное движение, говорит Коперник, не может привести к насильственным результатам. Естественным движением для Земли является вращение; поскольку Земля по форме сферична, она просто не может не вращаться. Ее вращение является натуральным последствием ее же сферичности, точно так же, как притяжение является естественным стремлением к сферичности.

Но уж если кто заявляет, что Земля движется, он должен сказать и то, что такое движение является естественным, не насильственным. Вещи, случающиеся в соответствии с природой, производят противоположный эффект к тем, что случаются по причине насилия. Вещи, подданные насилию или силе, распадутся и не смогут долго быть единым целым. Но что бы ни случилось в силу природных явлений, деется надлежащим образом и сохраняет вещи в наилучших условиях. В связи с этим, напрасны страхи Птолемея, будто бы Земля и все на ней будет уничтожено вращением, но ведь таковое является естественным деянием, совершенно отличным от искусственного воздействия или чего-либо, внесенного человеческим хитроумием… (Об Обращениях, Книга I, глава 8).

Другими словами, вращение Земли никаких центробежных сил не порождает.

После подобного "ученого" жонглирования, Коперник разворачивает аргументы на сто восемьдесят градусов: если бы Вселенная кружилась вокруг Земли, разве не существовало бы даже большей опасности разлететься на кусочки? Но, возможно, в соответствии с самоличным аргументом каноника, будто бы натуральное вращение ни в коей степени не является разрушительным, в этом случае Вселенная точно так же оставалась бы в безопасности, так что вопрос остается нерешенным.

После этого Коперник обращается к возражению, будто бы падающие тела и воздух должны "оставаться сзади" вследствие движения Земли. Ответ каноника вновь чисто аристотелианский: поскольку ближайшая часть атмосферы содержит смесь земной и водной материи, она подчиняется тому же естественному закону, что и Земля: "тела, падающие по причине своего веса, обязаны, по причине максимального содержания земного элемента, вне всяких сомнений, принимать участие в природе целого, к которому они сами принадлежат". Другими словами, облака и падающие камни "идут в ногу" с Землей не потому, что они разделяют ее физический импульс – эта концепция абсолютно чужда Копернику – но потому что они обладают метафизическим атрибутом "землистости", в связи с чем, вращательное движение является для них "естественным". За Землей они следуют благодаря родству или симпатии.

В конце концов,

мы понимаем, что недвижимость должна быть более благородной и божественной, чем изменчивость и нестабильность, и последнее, более пригодно для Земли, чем для Вселенной. К этому я прибавлю, что казалось бы вполне абсурдным придавать атрибут движения тому, что вмещает и поселяет, чем тому, что содержится и распределяется – а именно, земле.

В отличие от большей геометрической простоты своей системы в качестве средства сохранения явления, это все, что может сказать Коперник, привлекая данные слова в качестве физических аргументов, в поддержку движения Земли.